Том 6 - Леся Українка

невероятным. Но если ЭТО дей-ствительно так... то ведь выходит, что богатство это вро-де как преступление. Знаете ли, если бы кто-нибудь мне это сказал раньте... я не знаю, фрау Киттельгаус, но, пожалуй, я уж лучше бы осталась тем, чем была,— бед-ной по-прежнему...

Фрау Киттельгаус. Милая фрау Дрейсигер, во всех общественных положеннях бывает достаточно всяких пеприятностей и разочарований.

Фрау Дрейсигер. Ну, конечно, конечно. Я тоже так думаю. А если у нас больше, чем у других людей... Господи, да ведь мы это тоже не украли. Ведь все это собиралось по грошику и собиралось честным путем. Ведь невозможно же, чтобы эти люди на нас набросились? Разве мой муж виноват в том, что дела идут плохо?

Снизу доносится рев возбужденной толпы. Обе женщины,^ блед-ные и испуганные, смотрят друг на друга. Вбегает Дрейсигер,

Дрейсигер. Роза, накинь на себя что-пибудь и бегл скорее в коляску, я сейчас же бегу за тобойї (Он подбе-гает к денежному шкафу, поспешно открывает его и выни-мает из него разные ценные вещи.)

И о г а н (входит). Все готово! Только надо торопиться, пока задние ворота еще свободны!

Фрау Дрейсигер (в паническом ужасе броса-ется кучеру на шею). Иоган, милый Иоган! Спаси пас, милый, хороший, славный Иоган! Спаси моих детей! Ах, ах!..

Дрейсигер. Образумься же ты! Оставь Иогапа!

Иоган. Барыня, барыпя. Успокойтест, жоі Паши во-роные нас вывезут. Их, небось, иикто по догоігит. А кто не посторонится, ТОГО МЫ с ног сшибем.

Фрау Киттельгаус (мечется в беспомощной тревоге). Но что же теперь с моим мужем?.. С моим мужем-то что?.. Ах, господин Дрейсигер, что с ним теперь?..

Дрейсигер. Фрау Киттельгаус, ведь муж ваш жив и невредям. Успокойтесь, ради бога!

Фрау Киттельгаус. Наверпое, с пим случштось несчастье, а вы мне не говорите, вы от мепя скрываете...

Дрейсигер. Да полноте, полноте! Тем плохо будет! Я отлично знаю, чьих рук это дело. Столь песлыхап-ная, бесстыдная наглость не может остаться безнаказан-ной. Паства, оскорбляющая своего пастора,— что за ч*ерт! Это бешеные собаки, только и всего! Это взбесившиеся бестии, с ними и обращаться нужпо, как с бестиями. (Обращаясь к своей жене, которая в ото время стоит слов-но в оцепенении.) Да ну иди же! Пошевеливайси!

Слышиы удары в двѳрь дома.

0

Слышишь, эта орда взбесилась окопчатслыю.

Доносится звон стекол, разбиваемых н нижіїсм этаже.

Словно табун лошадей! Нам надо бежать и больше ничего не остается делать!

Слышны голоса, кричащие: «Подать сюда приемщика Пфеііфера!»

Фрау Дрейсигер. Пфейфер, Пфейфер! Они тре-буют Пфейфера!

В комнату врывается Пфейфер,

Пфейфер. Господин Дрейсигер, у задних ворот тоже стоит народ! Входная дверь не выдержит и трех ми-нут... Кузнец Виттих дубасит в нее железным ведром, словно исступлеипьій.

Внизу еще громче доносятся крики толпы: «Приеміцика Фей-фера сюда! Подать сюда Фейфера!» Фрау Дрейсигер стремительно убегает, за ней бежит фрау Киттельгаус.

Пфейфер (прислуиіивается, меняясь в лице. На него нападает безумний уоюас. Следующие слова он вы-кликивает со стоном, с плачем, эісалобным, умоляющим голосом и чрезвичайно бистро. Он бросается к Дрейсигеру, начинает его обнимать, целует ему руки, хватается за него руками, словно утопающий, и таким образом мешает ему двигаться). Милый, милейший, прекраснейший... ми-лостивейший господин! Ах, не оставляйте мспя здесь! Я всегда служил вам верою и правдою... Я обраіцался с рабочими хорошо... пе мог же я им давать плату выше того, что вы назначили. Не покидайте! Не покидайте! Они меня укокошат! Если они меня здесь найдут, то, навер-ное, мне не быть живым... Ах, господи боже ты мой! Ведь у меня жена, дети...

Дрейсигер (хочет уйти, но тщетно старается осво-бодиться от Пфейфера). Да оставьте же меня, наконец, почтеинейший! Авось, все как-нибудь устроится! (Уходит вместе с Пфейфером.)

Несколько секунд комната остается пустой. Слышен странный шум и треск, а затем — громкое «ура». После этого наступает тишина. Проходит еще несколько секунд. Затем слышно, что кто-то тихо и осторожно поднимается во второй этаж. Доносятся чьи-то робкие отрывочные возгласы: «Налево! Наверх! Т-с-с-с-с. Тише, тише! Чего толкаешься? Эвона! Вот так штука! Теперь пир на весь мир! Да идите же!» Несколько «молодых ткачей и ткачих появляются в дверях, ведущих в прихожую, и, не решаясь войти, подталкивают друг друга. Но робость их быстро исчезает. Жалкие, обтрепанные, болезненные фигуры постепенно наполняют комнату Дрейсигера и залу. Вошедшие сначала с любопытством рассматривают обстановку, а затем ощупывают ее руками. Де-вушки садятся на дпваньт її любуются на себя в зеркале. Некото-рые становятся на стулья, чтобы лучше рассмотрсть картины или снять их со стены. В это время через дверь входят все повне и новые фигуры, такие же жалкие.

Первый старый ткач. Ну, теперь уж довольно! Внизу такая штука началась, что того и гляди, все наше дело погибнет. Этакое сумасшествие! Ни смысла, ни толку! И выйдет в конце концов из вссго отого очепь скверная штука. Кто еще не совсем голову нотсрял? Пусть-ка тот лучше уходит по добру по здорову... Уж я-то в такие безобразия никогда носа не суну.

Появляются Иегер, Бекер и Виттих (последний с же-лезным ведром в руках), Баумерт и несколько молодых и ста-рых ткачей. Они врываются целой толпой, словно гонясь за кем-то, кричат, перебивая друг друга.

Иегер. Куда он девался?

Бекер. Где этот господип?

Баумерт. Нам плохо — пусть же ему будет еще хуже!

Виттих. Попадись-ка оп нам.

Второй молодой ткач (входит). Его и след-то уж простыл!

Все. Про кого это говорят?

Второй молодой ткач. Да про Дрейсигера же!

Б е к е р. А Фейфер тоже удрал?

Голоса. Ищите Фейфера! Ищите Фейфера!

Баумерт. Эй, Фейферишка, сюда! Ты здесь ткачей можешь измором взять!

Толпа смеется.

Иегер. Все равно, братцы! Коли мьі самого Дрейсигера не найдем, все же его по миру пустим!

Баумерт. Пусть еделаетея таким бедняком, вроде как церковная мышь. Пусть и вправду идет по миру.

Толпа бросается в залу с явным наморепнем промішостії погром.

Бекер становится перед толпой и стараотся оо удержать.

Старый Анзорге (входит. Сделав несколько иіа-гов, он останавливается, оглядьіваетея с педоверием во-круг, качает головой, ударяет себя по лбу, говорит): Кто я такой? Я — ткач, Аптоп Апзорге! Ты, Анзорге, не с ума ли сошел? А очепь просто! Голова у меня кругом пдет, словно колесо. Ты, Апзорге, что здесь делаешь? А то и делаю: где веселье, там и я. Куда же тьі пошел, Апзорге? (Снова ударяет себя рукой по лбу несколько раз.) А я ведь и вправду рехнулея! Ни за что ручаться не могу! Как будто у меня в