Оригінальні поезії - Павло Грабовський

И политическая группа

Шагает мерно впереди.

9

Горят огнем под солнцем кручи,

Блеснула молния змеей;

Свод омрачен, нависли тучи,

Дождь брызнул острою струей,

Дышать так бодро и отрадно...

Где жгучий зной? - свежо, прохладно,

Легко на серце... Нет пыли,

И степи будто расцвели.

Искрится, ожил, полон неги

Простор раскинутых степей,

И веселее звук цепей...

«Кандалыцик» свесился с телеги;

Смеясь так счастливо, шутя,

Качает сонное дитя,

Вот он так нежно на колени,

Весь полон сладкой тихой лени,

Берет малютку,- как мила

Отцовски-кроткая игра...

В оковах, хилый, грязный, битый,

Всего лишенный, серый, бритый…

Как пылки чувства в нем отца,

Любовь и нега без конца!..

10

Рябит, качаясь... Трудно взору,

Картина партии не та;

Вот извилась, ползет нагору -

Какая смесь и пестрота...

Порты, халаты, платья, юбки

Покроев разных и цветов,

Всех фантастических сортов;

Оковы, шляпы, трости, трубки,

Вот зонтик, даже вот тряпье

Влекут внимание мое.

Толпа плетется колыхаясь;

Бегут ребята задыхаясь,

Девчонки, бабы, хохот, зык.

Бродяга развязал язык

(Весь оживился, взор орлиный).

«Кобылке» врет про «Соколиный»

И повествует на ходу,

Что было где, в каком году...

Толпа же шествует, пестреет,

Скользит, колышется и реет,

И взору кажется - она

Бог знает как наряжена.

Я вспомнил юность, вспомнил годы,

Каких не видеть больше нам,

И группы пестрые народа

По украинским деревням,

Когда во дни базаров шумных,

Гуляний весело-безумных

В родной, далекой стороне

Пестрели празднично оне.

Но здесь - увы - страна иная,

Здесь вечно слышен звон оков.

Привет тебе, о Русь родная,

Храни забытых бедняков,

Чтоб вековечный гнет неволи

Не подавлял, не мучил боле,

Чтоб жажда правды и добра

У нас и крепла, и росла.

11

Не долго степь была пред нами,

Ковыль не топчет уж нога;

Вокруг дремучими стенами

Стоит суровая тайга.

Просека только вьется, реет,

Ползет, теряется вдали,

Да небо струйками сереет

Из-под нависшей полумглы.

Беззвучно... Взоры даль туманит

Одна тайга по сторонам;

Толпа плетется, песню тянет,

Ползет по диким крутизнам.

Прискорбен вид дороги трудной;

Жара, все так утомлены...

Но вот края тайги безлюдной

Кругом детьми оглашены;

Они набросились отрадно

На костянику, на кусты,

Ломают, рвут, сбирают жадно,

Марая руки, щеки, рты.

Несется хохот, крик, забавы…

Колодник рвет дорогой травы,

Коренья, ягоды, листы;

Все это после вскипятится

И в чай тюремный превратится…

Безлюдно... Лишь ямщик лихой

Промчится разве с ярым гиком;

Да иногда с бродягой диким

Столкнешься вдруг в тайге глухой.

12

Босой, в отрепьях, прокоптелый,

С изрядной палкой, котелком,

С пустым загаженным мешком

Бредет походкою несмелой.

Мигнул лукаво и конвою

Приветно машет головою.

«Здорово, братцы, сколько всех?»

«Пять сотен почитай что будет».

«По кормовые? - Общий смех.-

А как бродяг в Россеи судят?»

«Как прежде судят, суд один…»

«Болтали, чать, про Соколин?..»

«Жидов в Литовский посылают,

А наши здесь пока гуляют…»

«Снеси поклон от земляков…»

Бродяга весел, рад не в меру,

Поклон отвесил офицеру.

Взглянул на братьев-бедняков,

Послал привет и - был таков.

13

Но вот этап; желтеют стены,

Шагает мерно часовой

И ожидает скорой смены;

У входа выстроен конвой;

Начальник стал у поворота,-

От солнца щурятся глаза…

«Коморщик! - Визгнули ворота,

Во двор заехали воза.

Снимают вещи.- Где же старший?»

Бежит с осанкой патриаршей

И величавою рукой

Отводит сумрачный покой.

Защелкал ключ, открыты двери;

Двойные нары, ямы, щели,

Навоз, обрубки, пыль и мрак -

Таков отведенный барак.

Лучи сквозятся в щели крыши,

Вот из углов запели мыши;

От дымной печи копоть, смрад,

Клопы да блохи (кто им рад?).

Разорены, разбиты нары,

Ступени сломаны и стары;

Поленья прыгают, дрожат

И несмолкаемо визжат;

То сям, то там на нары эти

Паук накидывает сети.

Два-три окна без стекол, рам,

С решеткой частою, железной...

У стен, на нарах, по углам

Навален в кучу всякий хлам,-

К чему порядок бесполезный?..

Крушит нас дума об одном:

Скорей бы подкрепиться сном...

Но, мой читатель, первым долгом

Мы все толпимся у стены,

Скользим, блуждаем взором долгим

То с той, то с этой стороны:

Какая тьма имен, приветов,

Стихов неведомых поэтов

Про путешествия, про власть,

Горячих, пламенных, как страсть,

Историй всяческих, секретов...

Здесь провозвестники любви

Больной, измученной отчизны

Повествовали нам о жизни,

Еще кипевшей в их крови;

И проходила перед нами

Картина мрачная борьбы,

Мелькнув обманчивыми снами

Невозвратимой уж судьбы.

На этих стенах кровь алелась,

Навеки здесь запечатлелась

И вера чистая юнца,

И мощь отважная бойца;

Здесь видны скованные руки,

Цепей железных слышны звуки;

Под оболочкой нежных слов

Кипит страдальческая кровь.

Да будет память ваша, братья,

Несокрушимою, как свет!

Я шлю вам нежные объятья

И сердца пламенный привет!

Да будет, братья, память эта

Залогом нового рассвета!

Храни же, серая стена,

Родных героев имена!

И запоздалый брат, встречая

Привет горячий беглых строк,

Строчит архивный уголок,

Восторгом жгучим отвечая,-

И выливается душа

Из-под его карандаша...

Блаженный отдых,- что дороже?

Тот на полу готовит ложе,

Настлавши дюжину мешков,

Тот