Том 8 - Леся Українка

class="p">Так говорит она в своих первых стихах, а потом, после многих лет страданья и борьбы, та же нота звучит, только более спокойно и уверенно: «Да, правда, я сильна, я слов-но дуб, не гнущийся от ветра». Все ее стихотворения, за очень немногими исключениями, дышат этой силой и не-сокрушимой энергией, этой уверенностью, основанной на суровом опыте. Настроение всегда серьезное, часто даже строгое. Первый свой сборник она недаром назвала «Fa-talita»: она действительно смотрит на своє призвание, как на что-то роковое, от чего она не может и не должна уклоняться. Она называет горе своей музой и представ-ляет эту музу в виде грозной женщины с огненным мечом и непобедимым взором. Эта муза властно повелевает по-этессе исполнять свой долг. Искусство Ада Негри считает вампиром, безжалостно сосущим кровь своих жертв:

Вампиру в жертву отдала я чувство,

Все лучшее, огонь моей души.

Неутолпмо, как вампир, искусство 8.

Она не играет стихом,— он у нее «иль крик, или стрела». Те ее стихотворения, довольно многочисленные, которые носят чисто субъективный характер, всегда от-личаются, при большой страстности, чистотой воображе-ния и искренностыо, граничащей подчас с наивностью. Ее лирическая восторженность напоминает религиозный экстаз, к которому она была очень склонна в детстве и который, кажется, впервые пробудил у нее поэтическое вдохновение. В одном стихотворении, «Древний храм» («Tempesle»), она вспоминает церковь Сан-Франческо в Лоди, а вместе с этим и свой первые художественные впе-чатления:

Мадопны там тринадцатого века С улыбкой кроткою и простодушной,

Наивио-грациозпые мадонны Смотрели на меня с поблеклых стен.

Я помню, в детстве мне, дрожащей от восторга, Орган свяіценные преданья повторял.

В часы внезапного, святого вдохновенья Мой псрвый стих волной кипучей заиграл.

Ада Негри — чисто лирический талант, ей не свой-ствен объективный, так называемый эпический тон. Все картины, какие она изображает, освещены чувством, большей частью простым, несложным, но всегда сильным, страстным. В пейзажах настроение всегда преобладает над описанием. Впрочем, пейзаж — самая слабая сторона творчества Ады Негри, в этом, быть может, виновата ее родная Ломбардия:

Туманы серые мне душу угнетают,

И нет поэзии на рпсовых полях —

жалуется поэтесса. Пейзажи Ады Негри производят впе-чатление не реальных картин, а каких-то общих, отвле-ченных описаний, в лучпіем случае поэтических, но неяс-ных видений. Вообще в ее творческих приемах музыка преобладает над живописью. Форма и содержание осо-бенно гармонируют в тех стихотворениях, которые носят как бы личный характер; «чистая лирика» Ады Негри ни-чуть не ниже в художественном отношении, а часто даже выте, чем ее «идейная или тенденциозная» поэзия. (Про-шу прощення у читателя за такую неточную, хотя и об-щепринятую терминологию). Как пример такой лирики, доходящей до драматизма, я позволю себе цитировать ее стихотворение «Не приходи», хотя, собственно, ЭТО не входит в рамки намеченной темы, но личная характеристика Ады Негри была бы слишком односторонней, если бы мы упустили из виду такой в своем роде chef d’oeuvre 9 ее «чистой» лирики, как этот:

Не приходи! Останься за горами,

За морем далеко. Пускай умрет любовь.

Мучительпа она. Я в прах ее повергла,

Ей не воскреснуть вновь.

Она растерзана, разбита без пощады,

Убита, да! Теперь молчит она.

Молчит... По жилам кровь так движется спокоііно,

Как тихая волна.

Я ночыо сплю, не плачу, не мечусь я И не зову тебя. Спокойна я.

В каком-то полумраке бесконечном Теперь душа моя;

Прядет, прядет она забвенья нити,

Сном отреченья спит. Не приходні Я холодна, слепа. Пусть ненависть отныне Живет в моей груди.

Да, ненависть к тебе! Зачем я годы Цветущие без ласки провела?

О молодость моя! Зачем тебя напрасно Я в жертву отдала?

Но ненависть приносит слезы, горе,

Я думала бы вечно о тебе,

Кляня тебя... О нет, я больше не способна К страданьям и борьбе!

Молчанья мне, глубокого молчанья.

Пусть в сердце у меня умолкнет стон...

Там кто-то в сердце єсть, больной и непокорный>

Как жалуется он!

Он удручен неизмеримым горем.

Подавлен безысходною тоской,

Но среди смертных мук о помощи взывает,—

Не для него покой! 1

Такие трагические ноты часто звучат в личной лирике Ады Негри, но как только расширяется горизонт чувства е мысли, так пробуждается с новой силой энергия. Характерно в этом отношении одно стихотворение, где она рисует себя одинокой, всеми отверженной, не находящей нигде отзвука ни своим чувствам, ни идеям. Оно начи-нается так:

Погибла? Нет! я встану, как богиня,

Из гроба, где лежат мои мечты.

И силу всю мою, и гордость, и стремленья Теперь узнаешь ты!

В конце такой же сильный аккорд:

Я вновь полна восторга и надежды И подьшаю гордую главу.

Преступная толпа! Надмешіые невежды!

Меня вы не сломнлп,— я живу! 2

Вообще, хотя Ада Негри не принадлежит к числу жизнерадостных поэтов, но ее печаль далека от resignation 3 или уныния. Она сама говорит:

1 «Tempeste», «Non tornare».

2 «Tempeste», «Іо sono».

3 Покірливості (франц.).— Ред.

Моя печаль меия не усмирила.

Я брошу вызов небу вместе с неи,—

Она — божественная сила,

Которой был могуч в оковах Прометеш

Ада Негри — позт резких контуров и цельных тонов. Синтез значительио преобладает у нее над анализом. Она не подыскивает фактов для иллюстрации своих идей,— напротив, поразившие ее факты возбуждают вне-занно ее мысль и чувство. Она не гоняется за новыми ощущениями, каждому палетевшему чувству она отдает-ся со страстью, беззаветно.

Полный контраст этому энергичному характеру пред-ставляет поэтпческий темперамент д’Аннунцио. Его на-строения меняются, подобно краскам его родного моря, и трудно бывает подчас проследить причину их или хотя бы просто фиксировать их. После восторженных гимнов Киприде п дифирамбов «адской розе» — сладо-страстыо, в которых порой сквозь слишком искуснуто форму пробивается натянутость, он пишет целый ряд со-нетов под общим заглавием «Унылое животное» («Animal triste»). Сонеты эти общим тоном напоминают «Цветы ада» Бодлера, но форма их чисто итальянская. Этот цикл представляет собою гамму настроєний, в которой надо искать ключа ко всем последующим произведе-ниям д’Аннунцио, поэтому мне кажется не лишним привести здесь главные тона этой гаммы. Первый сонет цикла особенно часто цитируется французскими почита-телями д’Аннунцио, быть может, потому, что он напоми-нает психологические мотивы французской decadence, получившие полное развитие в поэзии Верлена *. В атом сонете злобная апатия глубоко развращенного человека чередуется с трогательной грустью по светлому идеалу, с воспоминанием о прекрасной, чистой женщине:

Тоску такую выразить нет слова,

Когда огонь желания живой