Справа Василя Стуса. Збірка документів з архіву колишнього КДБ УРСР - Вахтанг Теймуразович Кіпіані

Определили на работу. Учеником на проходке восстающих выработок. Месяца три поработал, показалось тяжело. Потребовал:

— Дайте что-нибудь полегче.

Стусу сорок лет. Как правило, в эти годы человек достигает вершин в профессиональном мастерстве, им дорожат на производстве, его ценят и уважают. Трудовой же стаж В. Стуса исчисляется одиннадцатью годами. Он «опробовал» немало профессий, но ни в одной не достиг совершенства: не хватало времени. Только два года учил он ребятишек украинскому языку, десять дней «проверял свои силы» на шахте «Октябрьская» Куйбышевской области, две недели — в строительстве, в течение семи месяцев подвизался в качестве журналиста, полтора месяца кочегарил, четыре с половиной месяца сотрудничал в Государственном архиве УССР. Словно перекати-поле, выкатывался он из ворот организаций и учреждений «по собственному желанию». Исключение составило одно из проектно-конструкторских бюро, где он проработал четыре года. Как литератор известен лишь жалкой кучке подобных себе отщепенцев, не желающих трудиться во имя блага Страны Советов. Именно на таких вот случайных людей и делают свою ставку антикоммунисты.

На руднике им. Матросова просьбу Стуса найти ему работу полегче учли. Направили на участок № 1 машинистом скрепера. Работа эта, как известно, несложная. Зарплата до 400 рублей в месяц.

Через некоторое время Стус зашел в кабинет директора рудника им. Матросова В. Войтовича.

— Жена приезжает в гости. Помогите с жильем.

Внимательно отнеслись и к этой его просьбе.

— У нас есть гостиница. Выбирайте любую комнату и живите.

— Так ведь дорого это будет.

Стоимость проживания в гостинице — 70 копеек в сутки. За месяц — 21 рубль. Вроде бы и недорого, но администрация вновь пошла навстречу.

— Заплатите как за проживание в общежитии, по 5 рублей в месяц.

Рабочая смена у горняков — шесть часов. В остальное время люди отдыхают. И хотя поселок невелик, но есть в нем и клуб, где работает несколько кружков художественной самодеятельности, регулярно демонстрируются кинофильмы, устраиваются вечера отдыха, есть и библиотека, где немало художественной и общественно-политической литературы. В общежитии телевизор.

Но Василя Семеновича в клубе никто никогда не видел. Одной из первых книг, взятых в библиотеке, была «Диверсия без динамита». И телевизор смотрит редко, предпочитает регулярно слушать «Голос Америки».

С открытой душой встретили горняки своего нового товарища по труду. Семейные приглашали в гости. На вареники, на чашку чая. Приглашения эти Стус принимал. Однажды ездил даже на рыбалку. Своих убеждений поначалу не высказывал. Присматривался. Прощупывал, так оказать, настроение новых знакомых. А потом осмелел.

— Я политический ссыльный. Диссидент. Пострадал за свои убеждения, — объявлял он очередному собеседнику, зорко следя за реакцией человека.

Люди не лезли ему в душу, но со временем все больше стали понимать, что представляют собой «политические» убеждения Стуса. Он радовался любым просчетам руководителей, недостаткам в снабжении и использовал это, чтобы подчеркнуть: дескать, советского человека ущемляют в правах, своей Конституцией он пользуется не в полной мере.

Но по-иному оценивают те же факты горняки.

— Мы ведь пока не при коммунизме живем, мы его только строим. Бывает, что и не всего еще в достатке. Кто должен для нас изобилие создавать, дядя из-за океана? — возмущается по поводу действий Василя Семеновича проходчик Храмов. — Сам Стус, к примеру, желанием таким не горит. Даже прогул как-то совершил. Респираторов, видишь ли, не было! Есть у каждого из нас они. Резиновые, рассчитанные на длительное пользование. Правда, предпочитаем мы респираторы типа «лепесток». Их нам выдают каждый день. А тут случилось — не завезли вовремя на рудник. Стус не знал, что в сейфе у начальника участка всегда «НЗ» лежит на целую смену. Ну и не вышел на работу. Рассчитывал, что вся бригада последует его примеру. Да просчитался. Клоун, одним словом…

Да, не думал Василь Семенович Стус, что именно так воспримут горняки его «героический» поступок, начало его «борьбы» на руднике за «справедливость», за то, чтобы «людям жилось лучше». А за прогул, за нарушение трудовой дисциплины, как известно, всегда следует наказание. Перевели Стуса на ниже оплачиваемую должность.

— Это насилие над личностью! — кричит сегодня Василь Семенович.

А однажды вывесил на дверях своей комнаты объявление: «Прошу не мешать. 29 мая с 13 часов В. Стус объявляет голодовку…»

Тоже рассчитывал вызвать сочувствие: мол, до чего довели. Не признают на руднике прав человека, и точка! А горняки расценили эту выходку как хулиганство.

Так постепенно выявлялись «политические» взгляды Стуса, мысли, убеждения. Советским людям они чужды. Но Василь Семенович понять этого не хочет. Он кричит, что «его окружают враги», «за ним следят», что «за каждым его шагом шпионят».

Нет, непонятны Стусу все эти люди. Они живут своей полнокровной жизнью, уверенно смотрят в завтрашний день. И чувствует он себя среди них чужаком.

Как-то Василь Семенович забыл в своей комнате ключ. Дверь оказалась заперта, а надо было идти на смену. Но Стус и мысли не допускал обратиться к техничке за запасным ключом либо попросить соседей по общежитию помочь открыть дверь. Постоял с минуту, размышляя, что делать. И вышел на улицу.

Здравомыслящему человеку не придет в голову лезть через форточку в комнату на втором этаже, откуда легко упасть. Стус же полез. И, конечно же, сорвался. Треснули обе пяточные кости. Два месяца заботливо ухаживали за ним врачи, медицинские сестры, санитарки Транспортнинской больницы. Делали все возможное, чтобы поставить человека на ноги. Стус же, видимо, «друзьям» жаловался, что плохо относятся к нему в больнице. Иначе чем объяснить, что в адрес врачей издалека стали поступать письма с угрозами? Мол, не забывайте, вы лечите «великого поэта Украины». Ответите за все издевательства над ним.

Через два месяца Стус заявил лечащему