Тарас Шевченко та його доба. Том 2 - Рем Георгійович Симоненко

В черновом письме к учителю Полтавской гимназии Боровиковскому490 Посяденко извещает его о составляющемся обществе. Из письма его видно, что общество предположено учредить в Киеве, что на первый раз уже имеются в виду 15 человек, что общество соберёт и будет иметь свои деньги, печатать на эти деньги сочинения, сначала историю Малороссии на малороссийском языке, при составлении которой принята будет в основание уже напечатанная на русском языке повесть об Украине, сочинение Кулиша491, потом священную историю и другие книги, что общество будет стараться распространить круг читателей означенных книг и образование в том же духе. Славянисты считают, что общество их распространится быстро, что на Полтаву можно надеяться ещё более, чем на Киев, а Чернигов пойдёт в этом деле ещё выше, что самая Москва не откажет им во внимании. И там Бодянский492».

Незламність Навроцького

14 квітня слідчі повернулися до показань Андрузького, які він дав, відповідаючи письмово на їхні запитання. Дубельт порівнював відповіді Андрузького з відповідями «колишнього студента» Навроцького493: «Навроцкий в своём показании ни в чём не сознался. Он утверждает, что если иногда слыхал от многих лиц рассуждения о славянстве, то единственно учёные, о тайном же обществе соединения славянских племён и государственном преобразовании будто бы решительно ничего не знает. Отрицая имеющиеся по делу против него показания, что он в Киеве в собраниях у Гулака разделял преступные разговоры собеседников, слушал чтение рукописи «Закон божий» и жаловался на недостаток средств к распространению идей её, Навроцкий и явную улику против него, собственное письмо его, в котором он говорит, что в Малороссии легко можно найти людей с таким горячим сердцем, что от одной искры вспыхнет любовь к родине и может сжечь целый свет, будто он говорил только о возможности найти в Малороссии достойных людей и об украинской поэзии.

Дубельт про показання заляканого Андрузького

Напротив того, Андрузский в показании своём, можно сказать, вылил всю свою душу. Нисколько не скрывая собственных слабостей и даже преступных намерений, этот молодой человек с откровенностью объявил о Славянском обществе, соучастниках и действиях их всё, что ему известно.

Вот сущность его показаний:

Славянское общество, начавшееся, кажется, в 1846 г., имело главной целью соединение всех славянских племён воедино по примеру Соединённых Штатов или нынешней конституционной Франции.

Головна мета товариства за Дубельтом

Русские не занимаются идеею славянизма. (?) Польские уроженцы имеют своей целью восстановить королевство по Днепр и Южную Двину; впрочем, и они ограничиваются одними словами и надеждами. Более же действовали малороссияне, которые желают восстановить гетманщину, если возможно, в независимости от прочих славянских племён.

Перевес в деятельности малороссиян был так велик, что Славянское общество почти потеряло из виду главную цель – соединение всех славянских племён – и заботилось только о Малороссии, восстановлении её народности, языка и даже независимости.

Первым средством к достижению цели своей общество признавало распространение образования в простом народе, образования в духе древней украинской свободы. Для этого оно намерено было заводить училища в волостях, перепечатывать старые и сочинять новые книги на малороссийском языке и издавать журнал. Для этого они собирали деньги, приглашая каждого к пожертвованию, взнос был значительный и не прекращался. Несмотря на это, средства общества были слишком малы: оно не могло издать не только журнала, даже альманаха, притом же усердие некоторых членов, сначала пылкое, иногда охладевало.

Вторым средством общество полагало примерять племена, исторически враждебные. С этой целью оно разыскивало акты, допускало всевозможные оправдания проступков одного народа против другого, извиняя их временем и обстоятельствами.

Последствием этого, по словам Андрузского, должен был повториться 1825 г. «Долго ли ходить на ходулях, – говорит он, – лучше, хотя хромать, да на своих ногах».

Різні течії в Кирило-Мефодіївському товаристві

Главные представители Славянского общества были умеренной партии – Костомаров и его последователь Гулак494, неумеренной – Шевченко и Кулиш.

Костомаров, сын малороссиянки и воспитанный в Украине, пристрастился сначала к малороссийскому языку, потом к истории Украины. Начитавшись о древней вольнице этой страны и о новых революциях в европейских государствах, он, естественно, перешёл к либерализму и неодобрению монархического правления. Врочем, он был не твёрд в своём направлении: то хотел издавать журнал в видах общества – и не издавал, то печатать старые книги и песни – и не печатал, то углублялся в историю или преисполнялся религиозности, забывая о Славянском обществе. «Может быть, – прибавляет Андрузский, – всё и уничтожилось бы, но судьбы определили иначе».

Гулак, друг Костомарова, в Дерптском университете напитался вольных мыслей, но слыл добрейшим человеком. Подробностей о нём Андрузский не знает.

Розповіді про Шевченка та його вплив на членів Кирило-Мефодіївського товариства

Шевченко из помещичьих крестьян Киевской губернии, кажется, выкупленный на волю государем великим кн. Михаилом Павловичем, воспитывался в Академии художеств, но сделался известен в Малороссии своими стихотворениями. «Его поэтическая слава, – говорит Андрузский, – гремела по всей Малороссии, его ставили выше Жуковского, надеялись иметь в нём своего Шиллера. Об нём все приверженцы Славянского общества имеют чрезвычайно высокое мнение, между прочим и потому, что он часто читал им стихи в вольном духе и пасквили. Он имел большое влияние на общество: с приездом его в Киев всё приостанавливалось. Даже в то время, когда «кутил напропалую по всей Малороссии», он письмами понуждал общество к деятельности. Всех монархистов он называл подлецами.

Кулиш, судя по выражению, сказанному им на вечере у Костомарова: «Эти мне кацапы», и по беспрерывным занятиям его историей Малороссии, ничего не хочет знать, кроме Малороссии. Характера он горячего, любит скорую деятельность и Шевченку признаёт величайшим поэтом».

Подальші суб’єктивні свідчення вкрай заляканого й знервованого Андрузького були потрібні жандармам для слідства, щоб дістати потрібний їм матеріал для покарання кирило-мефодіївців. Наводимо їх задля того, щоб читач дістав уявлення про атмосферу, яка склалася в слідстві щодо першого українського політичного товариства.

«Из последователей этих четырёх представителей Андрузским поименованы:

Белозерский, в полном смысле ученик Кулиша. Он был обязан в Полтаве распространять идеи общества.

Навроцкий, человек горячий, но без характера, придерживался того, кто громче кричит, и потому держался мнений Костомарова.

Маркович495 боготворил гетманщину и славянизм, собирал сказки, притчи, у него можно было заслушаться малороссийских песен.

Посяденко (он же Посяда), происходя из