Гумор та сатира - Ян Ілліч Таксюр

Вітер став сильніше. Він приніс здалеку, десь з Печерського пагорба дзвін Лаврської дзвіниці. Я запахнув пальто. Швидко перехрестився і повторив слова старого кобзаря: — Царице Небесна, рятуй нас.

Трудно сегодня сочинителю на Украине. Событий для отображения много. Слова, вполне соответствующие происходящему, переполняют. Однако есть проблема: слова эти не для печати. Ладно, прибегнем к иносказаниям — расскажем сказку. Главное, следить, чтобы сказочные герои не употребляли слов, переполняющих автора. Итак…

Жил себе на свете украинский заключённый по имени Вася. По фамилии Петренко. Лет ему было двадцать пять. Имел он ясные голубые глаза и срок — три года за кражу.

Дело вышло в родной деревне. Попросили Васю лихие товарищи посмотреть, не едет ли милиция. А сами кирпич со стройки погрузили в машину и увезли (в их деревне один помощник депутата дворец построил, и кирпича много осталось). Вины своей на следствии Вася не отрицал. И, честно глядя голубыми глазами, всё как было рассказал. И хотя, пока шло дознание, правоохранительные органы слегка повредили Васе некоторые внутренние органы (почки, легкие), обиды он не держал. Сидел второй год в колонии, и только за мамой своей сильно скучал.

И вот узнаёт однажды наш Вася, что знаменитая на всю Европу Юлия Вольдемаровна (здесь и далее имена будут изменены до неузнаваемости) тоже, как и он, отбывает срок. Только условия содержания у неё гораздо лучше. Хотя срок больше.

Пайку тюремную Юлия Вольдемаровна не ест, а передачи каждый день с воли получает. Врачи к ней со всего света в очередь записываются. Из немецкой «Шарите», французской «Эгалите». А наших врачей Юлия Вольдемаровна гонит, говорит, мол, «то все не те». Что касается европейских чиновников, так эти ребята с волнением жребий тянут. Кто из них будет Юлии Вольдемаровне подушки поправлять. Кто, вздыхая, подносить лекарства. А кто думать про себя, когда же в этой дикой Украине победит демократия.

И обидно стало нашему Васе. Потому что передачу он только раз получал, в прошлом году. Да и то, взял её товарищ прапорщик Федорчук на проверку миноискателем, и не вернул. А свиданий с мамой ему вообще ни разу не давали. И он, Вася, как уже говорилось, по маме сильно тосковал.

И вот, нашего сказочного героя начал мучить один щекотливый вопрос. Почему так выходит: у него срок три года, а у Юлии Вольдемаровны семь, а условия содержания… Ну, и так далее. Мучил Васю этот вопрос, мучил и однажды заснул он в камере, и приснился ему удивительный сон.

Видит он себя маленьким. Будто бы читает он детскую книжку, а там: «Крошка сын к отцу пришел, и спросила кроха…». «А кто для заключенного, отец родной?» — думает во сне Вася. — «Понятное дело — начальник колонии майор Сидоренко». И пошел Вася к майору.

— На что жалуешься? — спрашивает Васю майор Сидоренко и смотрит суровым отеческим взглядом.

— Вопрос меня терзает, гражданин начальник. Вот, к примеру, ударил меня недавно товарищ прапорщик Федорчук по печени. Нет-нет, я не в претензии! Сам виноват, не надо было с утра ему под руку попадаться. У него по утрам голова не сразу включается — только руки. Я про другое. Про нашу Юлию Вольдемаровну. Говорят, нашла она у себя на теле синяк. Так портрет этого самого синяка весь мир облетел, даже посла Большого Союза в нашем государстве до инфаркта довёл! Аж самый гуманный суд по правам человека рассматривал вопрос о лечении Юлии Вольдемаровны от синяков и прочих тяжёлых недугов за бугром. И что же это получается? Выходит, в нашей демократической державе не все зеки равны? Выходит, у нас двойные стандарты?

— Ты чего это вдруг такой умный стал? — хмурится майор и думает, что воспитательную работу на зоне надо резко усиливать.

— Да не умный я! — успокаивает Вася Петренко майора и смотрит на него своими ясными глазами. — Это сон у меня такой!

— Ну, если сон, — говорит майор, — тогда излагай дальше.

— Вот я и мучаюсь, — продолжает Вася. — Почему европейцев да американцев здоровье одной-единственной тётеньки до слёз напрягает, а здоровье миллионов маленьких украинцев им до самой маленькой лампочки? (Той, которую у нас в камере вчера разбили). Неужто мы все вместе против одной Юлии Вольдемаровны не потянем? Она, хоть и знаменитость, а всё-таки «сидит». Или вот, ещё непонятность. Почему экс-премьера Лазаренко в Америке судить можно, а экс-премьера Юлию Вольдемаровну судить на Родине нельзя? Или: почему в американской тюрьме у экс-премьера Украины и слова показаний по делу ЕЭСУ вымолить нельзя, а Юлии Вольдемаровне можно не только письма-инструкции своим однопартийцам писать из-за грат, но и призывать народ к свержению действующей власти? У нас что, в Уголовный кодекс внесены поправки для избранных?

— Да погоди ты! — прервал Васю начальник зоны. — У меня от твоих вопросов голова чугунная стала, как у Федорчука по утрам!

И вызывает майор того самого прапорщика. И приказывает ему провести с Васей воспитательную беседу. Чтобы, значит, парню полегчало, и никакие вопросы больше не тревожили. Погладил Федорчук свой безотказный «резиновый инструмент воспитательной работы» и увёл нашего героя в неизвестном направлении.

Однако тут уж самого начальника зоны стали напрягать невинные Васины вопросы. И перед ним во всей неразрешимости возник такой, извините за выражение, софизм.

Гражданка Украины по суду получила семь лет, а ей кругом почёт и мировое сочувствие. А другой гражданин от того же «родного» суда получил три года, но никто им, кроме прапорщика Федорчука, не интересуется. И так этот софизм скрутил майора, что у него вся система ценностей стала рушиться.

Там, в этой системе, до сих пор всё было ясно. Вор (или воровка) должен сидеть в тюрьме. Главный в зоне — начальник колонии. И никакие педерасты, пусть и закордонные, не могут ему указывать. Педерасты вообще не