Фольклорно-етнографічні нариси та статті - Свидницький А. П.

- Браво! браво! - сказал он.

- Та це, дядьку, ваше! - заметил кто-то.

- А думаєш, я не пізнав... Що б з мене за господар, якби я свого добра не пізнав? Та що ж робити? - хай хмару нагріває...

Не будет ли это указанием на празднование сообща, на праздник всего народа, на богослужение, при котором, как в одной семье, не было ни моего ни твоего, но все наше, как бог наш? Ведь у славян можно же было воспользоваться чужим добром для угощения чужестранца; может быть, таким же образом богатые заступали неимущих и в деле жертвоприношений - что очень возможно. Секиры не употребляют при этом огне в это время потому, что взавтра свято, но, в древности, очевидно, это имело и другое значение,- быть может, то же самое, что и при костре для сожжения вдов. Спать при огне не позволяется, а кто уснет, тому непременно лиса підженуть, разве отца побоятся. Не только, впрочем, у этого огня, но и в домах против великодня стараются не спать целую ночь и целую же ночь не тушат огня в домах, разумеется, кто имеет возможность. Огонь, разведенный парубками, горит и на великдень, иногда и до вечера, но уже поддерживают его только дети. Не без того, что и парубок придет, но ненадолго, и это не считается уже обязанностью, как в предшествовавшую ночь.

Казалось бы, сидя у этого огня, каких рассказов не наслушаешься! ими ведь так богат наш народ. Между тем, выходит иначе: все сидят в каком-то благоговейном молчании, только изредка слышно: «піджар! поправ!» и т. п. Без разговоров, правда, не обходится, но они ведутся в стороне и почти без исключения имеют предметом своим старину, прошедшие празднования... Раз я слышал предлинный и презанимательный рассказ о бегстве нескольких душ из турецкой неволи - началось оно на великдень, а потому и было передано стариком. Случаются и юмористические рассказы, но смеяться непозволительно: «Що ти коло волів, чи що! гамуйся!» - так и загремит.

Когда я видел этот огонь, разгул уже исчез; но рассказывают, что в давнину не так бувало. Это, впрочем, ничего не отнимает у самого характера празднования, кроме роскоши, богатства, живости, а потому и пройдем это молчанием.

Так-то парубки проводят на Подолии ночь против великодня. Говорю проводят!.. Может быть, следовало бы сказать проводили? Может быть, те, кому, по обычаю, следовало бы провести ночь у огня, ожидая благовести на всенощную, не одно діяніє проспали; может быть, у огня они не раз видели в эту ночь искрившиеся глаза какого-либо паливоди; может быть и то, что не одному соколу ясному приснилась в эту ночь сивая голубка, чорні очі, як терен, чорні брови, як шнурок, личко біле, хоць пиши:

Зубки, губки перлом чисті,

Шия біла ще й в намисті...

Да чего не может быть? все может быть; только сон мара, а бог віра, и в действительности от этого не лучше.

Предрассудки и суеверия неразлучны с подолянами и в церкви. (О ведьмах будет рассказано мною в «Основі».) Но на чем основано следующее поверье: «Як піп ото в притворі скаже перший раз: «Христос воскрес», то не відказувати йому, як слід: «Воістину воскрес», а що хоч, щоб найлучче велось... Як скажеш, напр., «Щоб мені худоба найлучче велась», або: «Щоб у мене гроші не переводились»,- то так воно й буде цілий рік. Мне ничего так не хотелось, как учиться лучше всех, и я страх хотел сказать: «Щоб я вчився лучше всіх», но чувство радости преодолевало меня, и я, вместо того, всегда отзывался: «Воістину воскрес», и волосы ежились, аж мороз піде поза плечі. Так, должно быть, поступают все, кто, как и я некогда, верит в справедливость этого суеверия. Счастливое время - детство; тогда всему веришь, всему радуешься. Отчего бы и до смерти не быть таким доверчивым, таким беззаботным? Отчего бы свету, и в самом деле, не быть таким, каким дети представляют его? Как бы хорошо было жить в таком свете! Кажется, на детей и солнце не так светит, для них и соловьи не так поют, и все для них лучше, приятнее, восхитительнее... Или они глупы, или мы разучились быть счастливыми?.. Отчего бы, в самом деле, и в тридцать, и в сорок лет, и во сто не радоваться так хоть бы и великодню, как радуешься ему еще в десять лет, а счастливцы и немного позже? Святий знає... А между тем, великдень все такое же свято и ничуть не меньшее... Но посмотрим, как его проводят подоляне - разумеется, те, которые и женятся, и умирают в состоянии детства. Как они счастливы! Но кто пожелает такого счастья своим детям?

На перший день великодня не топят, не варят и в гости не ходят; все это почитается неприличным для такого праздника. Но на різдво, напр., этого нет. На другой день мужчины (чоловіки) ходят поздравлять попа, пана и друг друга. При этом христуються, обмениваясь писанками или крашанками. На третий день женщины ходят поздравлять попадью, паню и одни других. Ходят они с калачами, также христуються и міняються писанками или крашанками. 59 Род христовання между молодежью - обычай віддавати колодки. Он состоит в том же: христуються, т. е. целуются трижды, но не меняют писанок, а девушка дает их парубку,- на том и конец. Парубок, получивший писанки, остается у этой девушки в долгу и обязан найняти танець. Прежде, нежели расскажем обширнее об этом обычае - віддавати колодки, объяснимся, что значит найняти танець. На Подолии нет деревни, в которой не было бы нескольких душ музыкантов. Обыкновенные инструменты: скрипка,- иногда две и три, бас,