Тарас Шевченко та його доба. Том 2 - Рем Георгійович Симоненко

сложились так, что возникла, как представлялось Васильковской управе, возможность просить об исключении из правил: Бестужев получил внезапное известие о смерти матери (семья жила в Москве), казалось реальным получить разрешение на поездку в Москву. А из Москвы, где уже было немало связей с обществом, можно было в случае нужды промчаться в Петербург, – ведь южные декабристы ещё ничего не знали о разгромленном восстании. Мог при этом вспомниться и тот вариант южного выступления, в котором активную роль играл московский Сенат (согласно одному из планов Васильковской управы, революционный манифест мог быть издан через московский Сенат). Москва была более близкой, более достижимой для южан, пунктом, менее охраняемым силами старого строя. Поэтому попытки Васильковской управы послать Бестужева-Рюмина в Москву – это, разумеется акция, осмысленная планом тайного общества, входящая составной частью в общий план восстания. Это – попытка расставить силы в предположении определённого плана действий.

Командир полтавского полка Тизенгаузен260 – член тайного общества – не мог сам отпустить Бестужева-Рюмина в Москву, но, чтобы дать ему попытать счастья у генераллейтенанта Рота, послал его из Бобруйска в Киев для принятия полкового жалованья. Предлог был фиктивным: жалованье было уже принято квартирмейстером, и «донеся» об этом Тизенгаузену, Бестужев из Киева передвинулся в Васильков, чтобы направить Сергея Муравьёва в Житомир с просьбой об отпуске для Бестужева.

С. Муравьёв, оставив ждать его в Василькове, двинулся вместе с братом Матвеем в Житомир к генерал-лейтенанту Роту (кстати сказать, уже знавшему из доноса Майбороды, что Сергей Муравьёв и Бестужев-Рюмин члены тайного общества). Предварительно по команде был подан соответствующий рапорт Бестужева генералу Тихановскому – командующему дивизией (22 октября). Настроение Сергея и Матвея было крайне тревожным. Выехали они 24 декабря.

Влада добре поінформована; у боротьбі з нею повсталим серйозно бракує інформації

Поскольку они ещё не знали о состоявшемся и затем разгромленном восстании Северного общества, они могли придерживаться лишь давно принятого общего плана совместных с севером действий. Они полагали, что восстание на севере ещё не состоялось, и считали его возможным, хотя уже была принесена присяга Константину. Обстоятельства междуцарствия доходили до них в крайне смутной форме. Инициатива выступления уже ушла от юга, её вероятность была сведена к нулю доходившими предположениями о новом императоре – Николае. В случае объявления присяги Николаю инициатива выступления непререкаемо закреплялась за севером, поскольку захват власти как основная цель декабристского выступления продолжал быть душой замысла, а с момента объявления присяги Николаю власть в государстве уже нельзя было захватить на юге. Не забудем, что Сергей Муравьёв в этот момент действует уже не как председатель Васильковской управы. По свидетельству Артамона Муравьёва… он, в силу сложившихся обстоятельств, выступает… в другой функции: он «главнокомандующий» южным восстанием после ареста Пестеля. Вдумываясь в его планы и всю совокупность его распоряжений, мы видим, как пытается он организовать не только восстание Черниговского полка, а южное восстание в целом.

Задуми керівника повстання на Півдні та дійсність

Сергей Муравьёв, придерживаясь, как и все декабристы, общего плана выступления, в тот момент, следовательно, полагал, что выступают как юг, так и север, совместно действующие и распределяющие между собой функции, преследующие общую цель. Поэтому мы вправе спросить, нет ли ещё данных о том, что именно задумал сделать отправляющийся в Житомир Сергей Муравьёв, ещё не знавший о разгроме восстания 14 декабря. В деле самого Сергея Муравьёва по понятным причинам отсутствуют свидетельства об этих нереализованных замыслах. Но по этому вопросу имеется ценное показание офицера Черниговского полка Соловьёва (члена Славянского общества), которому другой черниговский офицер Щепилло (тоже «славянин») передал, что «Муравьёв под предлогом отпуска поехал в Корпусную квартиру для того, дабы известить всех сообщников о времени начала действия, предполагая начать с Черниговского полка, будет у братьев своих командующих Ахтырским и Александрийским гусарскими полками, которые, равно как Алексопольский пехотный и 17-й егерский присоединятся к ним, а в Корпусной квартире встретит их 8-я дивизия и артиллерийская бригада». К сожалению, дело Соловьёва не дошло до нас; Щепилло же – активный участник Южного восстания – был убит при его подавлении. Приведенное выше свидетельство сохранилось лишь в рапорте комиссии военного суда при главной квартире первой армии. По прямому смыслу свидетельства оно относится ко времени отъезда Сергея Муравьёва в Корпусную квартиру, т. е. к тому… моменту, когда Сергей Муравьёв ещё не знал ни о восстании 14 декабря в Петербурге, ни о его разгроме. Свидетельство Соловьёва раскрывает общий с севером план. С минуты на минуту ожидая известия о начале северного восстания, Сергей Муравьёв решил объехать полки, на которые рассчитывали декабристы, и дать указания «о времени начала действий». Сигналом к выступлению должно было явиться предполагаемое известие о северном восстании, которого ждали с минуты на минуту.

Сили, на які розраховували декабристи Півдня

Как видно из приведенного выше перечня полков, Сергей Муравьёв-Апостол надеялся на значительные силы, которые выступили бы на помощь северу. Соловьёв со слов Щепиллы при своей явно неполной информации перечисляет пять полков (Черниговский, Ахтырский и Александрийский гусарские, Алексопольский пехотный и 17-й егерский), а также всю 8-ю дивизию и артиллерийскую бригаду. В предполагаемом составе восставших частей, таким образом, в этот момент налицо пехота, конница и артиллерия. Существенно и дополнительное замечание Соловьёва: «Сверх того Щепилло говорил ему о других корпусах, готовых последовать за ними, и о всеобщем ропоте войска». Таким мощным в тот момент рисовалось Сергею Муравьёву-Апостолу южное восстание, поднимающееся на помощь северному. Оставалось лишь ждать сигнала о захватывающем власть северном восстании. Заметим, что даже Николай I в момент первого известия о восстании Черниговского полка ждал присоединения к нему Полтавского и Ахтырского полков.

Поразка повстання в Петербурзі та становище декабристів на Півдні

На последней перед Житомиром станции братья встретили сенатского курьера, развозившего листы для присяги Николаю I. Он сообщил им о восстании 14 декабря и его трагическом исходе.

Эта весть как громом поразила декабристов. Она в корне меняла ситуацию. Она меняла её самым глубоким, принципиальным и непредвиденным образом.

Можно представить себе волнение братьев. Оно усиливалось уверенностью, что Южное общество открыто, – вести об этом носились в воздухе ещё до ареста Пестеля.

За обедом у генерал-лейтенанта Рота ещё раз подтвердилось сообщение сенатского курьера…

Самым грозным, самым неожиданным, самым роковым было то, что получена была весть не о восстании, а о разгроме восстания, причём о разгроме, происшедшем в тот же день, когда началось восстание. Это было как раз то, что менее всего предвидели. Предположение, что восстание хоть сколько-нибудь