Українське письменство - Микола Зеров
Из дальнейших работ следует упомянуть о начатой и не оконченной работе С. П. Дремцова — его «Мотивах «Кобзаря» (лирики и поэмы «Гайдамаки»[574]) — и перейти к третьему, основному, наряду с гербелевским и белоусовским, сборнику переводного Шевченко — к «Кобзарю» 1911 г., выпущенному под ред. М. А. Славинского в СПб.
За этим сборником установилась репутация лучшего. Так характеризовала его перед империалистической войной украинская критика; к этому выводу склоняется и А. В. Багрий в цитированной работе.
Объемом этот сборник действительно солиден: он превосходит оба выпуска белоусовских (1906 и 1911 гг.), заключая в себе 195 пьес из общего количества 218, составляющих текст «Кобзаря». На семь восьмых он сложен из переводов новых, причем эти новые переводы сделаны двумя авторами — редактором книги Славинским и А. П. Колтоновским, что как будто, при наличии некоторой договоренности, устраняет опасность чрезмерной стилистической пестроты, от которой несвободны и Белоусов (в изд. 1906 г.), и Гербель. […]
«Муза Шевченко, — пишет Славинский, — и ее общественное служение являются логическим завершением, синтезом всей совокупности внутренних процессов, которые наросли и созрели в жизни украинского народа в первой половине XIX в. Шевченко был прав, когда говорил, что история его жизни — часть истории его родины[575]. Историей украинского народа и… своеобразным движением украинского просвещения объясняется прежде всего та исключительная легкость, с которой Шевченко утвердил за крестьянским украинским языком значение языка литературного». «Народная традиция… дала ему вполне достаточный лексический и синтактический материал, с помощью которого оказалось возможным точно и художественно отразить тот сложный комплекс чувств и идей общественного, политического и национального порядка, который составляет пафос его произведений. Шевченко в этом отношении не был ни провозвестником, ни реформатором; своим творчеством он лишь несокрушимо утвердил старую традицию украинской литературы» […]
В соответствии с этим подбираются стилистические средства для перевода. Текст Шевченко систематически украшается. Переводчику как будто неловко за свой оригинал, за немудреную простоту его конструкций, и он старается придать им как можно больше литературности. У Шевченко сказано об искре: «тліла — дотлівала… та й гаснути стала». У переводчика куда эффектней!
Тлела искра, гаснуть стала В остывающей золе, Гасла, ждала, чтоб повеял Ветерок в полночной мгле.
Ради эффекта он не стесняется вставлять по два, по три отсутствующих в оригинале стиха. В послании П. И. Шафарику Шевченко сравнивает ученого слависта со вставшим на распутьи среди трупов
Ієзекіїлем, — I — о диво! — трупи встали І очі розкрили.
Переводчику это кажется недостаточным, и он объясняет:
И в покинутом, забытом Всеславянском стане Стал ты Иезекиилом, Грозным и пытливым, Зазвучала речь пророка
