Великие и ценные вещи (ЛП) - Ребекка Яррос
«Ксандер родился весь в солнечных лучах и улыбках. Он был идеальным. Лилиан была так счастлива. И я знал, что если у нас будет еще один, баланс может оказаться не на нашей стороне. Это не касается моих родителей.»
Он облокотился на стол, следя за туннелем 1880 года, спускавшимся на нижние уровни, где туннели снова соединялись друг с другом.
«Кэл?»
Было известно, что любовь между братьями не пропадает.
Он кивнул.
«Кэл. Но потом родился Кэмден. И он был прекрасен. Громкий, требовательный и полный жизни. Всегда смотрел по сторонам, даже когда был новорожденным. А Лилиан... Она... стала такой несчастной. Все время плакала. Не вставала с постели. Не могла вынести его вида. Никого из нас. И я знал, что Кэм это баланс. Он был ценой того счастья, которое принес Ксандер.»
На моей груди появилась тяжесть, а желудок сжался.
«Депрессия», - прошептала я так тихо, что он не мог меня услышать.
«Она просто замкнулась в себе, а Кэм кричал во все горло. Прошла целая вечность, прежде чем она вернулась ко мне, а когда она вернулась, и Салливан родился...»
Он сделал паузу, снова сузив глаза на вентиляционную шахту, затем покачал головой и продолжил прослеживать туннель 1880 года.
«Когда родился Салливан, я понял, что баланс снова нарушен. Что нам придется заплатить. Нельзя иметь столько добра в жизни и не платить за него. Так не бывает. У всего есть своя цена, Хоуп, ты это знаешь. Ты тоже это видела.»
Я быстро моргнула. Он принял меня за мою маму.
«И Лилиан тоже это видела. Равновесие. То, как Кэм просто...»
Он покачал головой.
«Вот почему она любила его больше, чем остальных. Чувствовала, что должна загладить свою вину перед ним.»
«Она пыталась загладить свою вину за то, что вы его не любили», - возразила я.
«В этом мальчике было слишком много плохого. Слишком много жестокости.»
«Он не был таким.» Я умоляла его понять меня тихим шепотом. «Не в детстве. Я была там.»
«Потом равновесие восстановилось. Лилиан вырвали у меня из рук. Но у меня остались два хороших мальчика.»
По его щеке скатилась слеза, и от чувства вины меня затошнило. Каким же чудовищем я была, издеваясь над больным человеком?
«И Кэм забрал Салливана.»
Чувство вины исчезло.
«Нет», - сказала я достаточно твердо, чтобы он посмотрел на меня. «Кэм любил Салливана. Он защищал его. Он никогда бы не причинил ему вреда. Это была не его вина. Кэм. Любил. Салливана.»
Он наклонил голову.
«Я никогда не говорил, что он не любил. Слишком большая любовь может убить человека так же легко, как и слишком маленькая.»
Он снова обратил внимание на карту.
«Он был просто ребенком. Просто маленьким мальчиком. Он не был плохим. Он и сейчас не плохой.»
Арт проследил за другой вентиляционной шахтой, пока она не закончилась, а затем вернулся к другому участку. Я протянула руку через стол и остановила его.
«Он не плохой. Он не какой-то вселенский груз, чтобы уравновесить ваши балансы, Арт. Он и есть благословение. Он добрый, верный, заботливый, и умный. Он носит футболки с единорогами ради маленьких девочек, и спасает взрослых из снежных завалов, и берется с единственным оставшимся у него братом, чтобы вы могли получить то, что хотите.»
Арт не убирал свою руку от моей, наблюдая за мной.
«Он вытащил меня из шахты...»
«Ты позволила ему», - сказал он, наклонив голову.
«Без колебаний.»
«Он не сломал твой нос», - заявил он.
«Конечно, нет. Он хороший, мистер Дэниелс. Он лучший из всех, кого я знаю, а вы...» Мое дыхание задрожало, когда я выдохнула. «Вы сломали его. И я не знаю, смогу ли я исправить то, что вы сделали. Он никого не подпускает к себе. И я должна достучаться до него, потому что он такой...» Слова застряли у меня в горле, грозя задушить меня. «Он так одинок.»
«Все великие и ценные вещи одиноки.»
Арт повернулся и медленно поднял глаза к моим. В них я не увидела ни Салли, ни Ксандера, хотя они были одинаковыми. Я даже не видела мистера Дэниелса.
Моя рука исчезла из его, и он вернулся к прокладыванию путей в шахте, бормоча о проходах, которые он еще не перекрыл.
Все великие и ценные вещи одиноки.
Я уже слышала эти слова. Всего пару недель назад.
Я подошла к Ксандеру, чувствуя себя на десяток лет старше, чем когда проснулась утром.
«Эй, Рози, ты готова идти?»
«Если мэру Дэниелсу не нужна моя помощь», - ответила она.
«Я готова, Роуз. Спасибо за помощь. О, подожди, мне бы не помешал еще один карандаш, если ты не против взять его для меня?»
«Без проблем!»
Она вскочила со своего места и направилась к корзине с принадлежностями, остановившись, чтобы взять свою куртку.
«Что бы ни сказал тебе мой папа, не переживай. У него сегодня не лучший день. Он может быть самим собой сорокалетней давности или Наполеоном.»
Он воспользовался затишьем среди туристов и откинулся на стуле, явно утомленный за день.
«Да, я думаю, он только что процитировал мне книгу.»
И это была еще даже не половина того, что он сказал.
Ксандер вздрогнул.
«Правда? Он больше любит телевизор. Раньше он смеялся над Кэмом за то, что тот всегда носит с собой книги. Думаю, поэтому он и стал тусоваться у Кэла. Странно.»
Его брови сошлись.
«Он определенно не в себе.»
По крайней мере, за все эти бормотания о равновесии он не направил на меня дробовик, так что могло быть и хуже.
«Не принимай это близко к сердцу», - ответил он, пожав плечами.
«Держи!»
Рози стала между нами и выложила на стол горсть карандашей. Среди желтых она добавила два собственных карандаша с единорогами.
«Спасибо, Роуз. Я очень ценю это.»
Ксандер улыбнулся ей, когда еще один турист подошел с горстью руды.
Я помогла Рози надеть куртку, и она остановилась у ворот, наблюдая за Ксандером, прежде чем мы растворились в толпе. Занятая своими мыслями, я не заметила, что она замолчала, пока мы не дошли до ратуши, где туристы рассматривали подлинные документы и фотографии.
«О чем ты думаешь?», - спросила я, едва переступив порог.
Она поджала губы, но в конце концов покачала головой.
«Ничего особенного. Я провела эксперимент. Мы только на прошлой неделе узнали о гипотезах.»
«Гипотезы?»,
