Підземка - Муракамі Харукі

О том, что произошло в метро, они ничего не знали. По дороге я позвонил на фирму и сказал, что попал в аварию, чувствую себя плохо и немного отдохну у родителей. Обещал позвонить им еще раз позже,

В моей комнате родители ничего не меняли, поэтому я сразу залез в постель. Спустя какое-то время мне захотелось узнать, что же все-таки произошло, и я включил телевизор. На экране сразу появилась станция Цукидзи. Было около девяти часов утра. Сказали, что это был ядовитый газ, и у тех, кто им отравился, возникает головная боль, болят глаза и горло, кружится голова, резко учащается пульс, а также в глазах все начинает двоиться. Это очень плохо, начал сознавать я.

Мой дядя работал врачом в префектуре Канагава, и мы ему позвонили. Он сказал, что нельзя промывать глаза водой и надо срочно ехать в больницу. Я взял такси и попросил отвезти меня в больницу "Мицуи Кинэн", но когда подъехали к Нингётё, там было много полицейских и машин "скорой помощи", и водитель посоветовал лучше обратиться к ним. Когда я вышел из такси и объяснил полицейскому, в чем дело, он сразу усадил меня в неотложку, и меня отвезли в больницу Тадзима[91].

После больницы глаза быстро уставали. Когда работал на компьютере, часто было трудно сконцентрировать внимание. У меня и в прошлом было неважное зрение, а сейчас левый глаз стал видеть еще хуже, хотя правый не изменился. К тому же осталась боль в глубине глаза.

Некоторое время боялся ездить в метро. Недавно состоялось первое слушание дела Асахары в суде, и я не пошел на работу. Жена сказала, что мне лучше остаться дома, на моей работе ее поддержали. Много раз думал о том, чтобы изменить маршрут поездки на работу, но затем понял, что всюду одно и то же. В конечном счете езжу на метро.

Так или иначе, вы благополучно выписались из больницы, и когда увидели личико своего ребенка, наверное, испытали какое-то глубокое чувство?

Ничего особенного не испытал (смеется).

Когда я еще работал в прежней компании, было несколько случаев, когда я продавал программное обеспечение новым религиозным организациям. Во время депрессии только у них и были деньги. Я им предварительно не звонил, а просто приходил в приемную и предлагал купить пакет. Но пакет был довольно большим, и экономически его имело смысл покупать, если число верующих не меньше миллиона. Поэтому много продать не удавалось, но если удавалось, то это был большой пакет. В "Аум Синрикё" я не обращался.

В работе я использую компьютер, но сам лично его не люблю. Говорят, на компьютере можно делать все что угодно, но мне не нравится. Существует теория всемогущества компьютера. Сам я в основном пользуюсь только электронной почтой. Чем больше углубляешься в компьютер, тем больше теряешь соприкосновение с действительностью. Подобное и случилось с "Аум".

Сердце уже остановилось.

Сэй Ито (52 года)

Ито-сан родился в Токио в квартале Ирибунэ административного района Тюоку. Такой же типичный выходец из старого Токио, как и Накада-сан, интервью с которым опубликовано в предыдущей главе. Его отец имел свой бизнес — продавал медные и железные изделия. Однако его родного дома из-за резкого повышения цен на землю в период экономического "мыльного пузыря" больше не существует.

До повышения цен на землю здесь было много небольших типографии и переплетных мастерских, теснившихся на узких улочках, а сейчас это унылые пустыри, переделанные в автостоянки, только машин на них почти не видно.

Однако у него здесь осталось много друзей и знакомых, поэтому в день праздника храма Тэппосю Ито-сан приезжает сюда, чтобы вместе со всеми нести священный паланкин. В этот день здесь собираются многие, уехавшие из этих мест, чтобы согреться воспоминаниями о старой дружбе.

Ито-сан работает в небольшой типографии, расположенной в Монмаэ-Накамати. Там всего семь служащих. Его должность — заведующий отделом продаж. От Мацухара-данти он едет до Такэнодзука, откуда, сделав пересадку, — до Каябатё, а уже оттуда по линии Тодзай — всего одна остановка до Монмаэ-Накамати: Дорога на работу занимает довольно много времени, и в пути он читает книги. За 20 лет стал изрядным читателем. В его портфеле всегда лежат две-три книги.

Мы беседовали в воскресенье, во второй половине дня, в кафе недалеко от станции Сока. Как раз в тот день проходили бега, и он только что купил билет тотализатора. "Ну, как? Есть шанс выиграть? " — спросил я. "Маловероятно", — засмеялся в ответ он. Хотя он уже давно играет на скачках, сам говорит, что если в них хорошо не разбираться, все это бесполезно.

Раньше Ито-сан любил выпивать, но после инцидента почти месяц не брал в рот спиртного.

Я уже двадцать лет живу в префектуре Сайтама, но, откровенно говоря, так и не привязался к этому месту. Все время тянет туда, где я родился и вырос.

До переезда сюда я жил в Цукидзима, но когда женился и родились дети, потребовалось жилье побольше, вот и переехал. Подал заявление на получение квартиры в многоквартирном доме, и мне это удалось. Я не покупал эту квартиру, а взял ее в аренду с месячной оплатой. У меня низкий заработок, и я не могу много платить за квартиру. Однако покидать Цукидзима мне было очень грустно. Прежде всего, оттуда не надо было ехать на метро, чтобы попасть на работу. Привыкал я к новому месту где-то полгода.

Моя семья состоит из четырех человек. Сын учится на втором курсе университета, дочь в третьем классе старшей школы. На все требуются деньги, особенно сейчас, поскольку сын учится в частном университете, а дочери в следующем году тоже поступать. Так что в ближайшие 3-4 года будет не до отдыха. К счастью, я работаю в маленькой фирме, и у нас нет обязательного пенсионного возраста. Можно работать, пока сам не подашь заявление.

В 7:29 на станции Такэнодзука я сажусь в поезд до Нака-Мэгуро. Всегда в заднюю дверь третьего вагона с головы. Держась за поручни, читаю книгу. Книги в твердом переплете тяжелые, поэтому предпочитаю карманные издания. Я люблю читать исторические романы, например недавно умершего Ютака Тоёда или Бэн Минаками.

Если вы спросите, что я читал 20 марта, то я точно не помню — вероятно, перечитывал роман Эйдзи Ёсикава "Тайэцуки". Я его уже читал несколько раз и думаю еще раз перечитать. Я по нескольку раз перечитываю одну и ту же книгу, и при этом, учитывая мою профессию, если замечаю опечатки, обязательно делаю пометки (смеется).

В тот день поезд остановился между станциями Акихабара и Кодэмматё, и объявили, что на станции Цукидзи произошел взрыв, поэтому придется немного подождать. Так мы простояли минут десять.

Когда поезд подошел к Кодэмматё, и открылись двери, я увидел лежащую слева женщину, а, посмотрев направо, увидел лежащего мужчину. Я подошел к нему. Только потом я узнал, что пакет с зарином лежал именно в той стороне. И я его определенно видел. Был завернут в мокрую газетную бумагу и лежал под колонной. Размером в два бэнто[92], на вид — вполне аккуратный. Я еще подумал: что бы это могло быть?

Я попытался помочь мужчине и спросил, как он себя чувствует. Его тело содрогалось от сильных судорог, и было похоже, что у него приступ эпилепсии. Вокруг стояли два служащих станции и человек пять таких же пассажиров, как я. Со всех сторон раздавались советы: приподнимите ему голову, дайте полежать, и ему станет лучше. Мужчина лежал на спине, его глаза были полузакрыты, лицо — мертвенно бледное. Все его тело била дрожь.

Если бы я не вмешался и просто прошел мимо, наверное, со мной бы ничего не случилось. Однако я воспитан в сердце старого Токио, и не мог просто так пройти мимо попавшего в беду человека.

Мы все подхватили его и отнесли к билетному контролю. Однако по пути увидели 2-3 человек, которые вели себя очень странно: сидели на корточках и явно страдали от какого-то недомогания. Происходит что-то непонятное, с удивлением подумал я. Тут один из служащих, который вместе с нами нес того мужчину, вдруг закачался и упал рядом с билетным контролем, схватившись за голову. Видимо, долго находился на платформе и надышался газа. Похоже, он перестал видеть, что творится вокруг. Это что-то необычное, подумал я, и сам стал задыхаться, по всей видимости, глотнув какого-то газа. Нет, никакого запаха я не чувствовал.

Во всяком случае я решил как можно скорее подняться на поверхность. Но когда вышел из метро, передо мной предстала ужасная картина. Многие люди сидели на карточках, у некоторых из носа шла кровь, даже у молодых.

Подошла машина "скорой помощи", и к ней на носилках понесли мужчину, которому мы пытались помочь внизу. Но похоже было, что он уже умер. Я слышал, как кто-то сказал, что у нею остановилось сердце. Санитары его первого понесли в машину, но, к сожалению, было уже поздно. Я тоже в глубине души так думал, когда мы его несли к выходу.

В это время в ногах у меня появилась дрожь и что-то странное произошло со зрением. Вокруг все потемнело, будто наступил вечер, хотя небо оставалось совершенно чистым, и на нем не было ни единого облачка.

Пошатываясь, я дошел до ближайшей цветочной клумбы и присел на нее. Пульс стал очень частым, вероятно, из-за волнения. Мне хотелось, чтобы меня как можно скорее отвезли в больницу, но неотложек не хватало. Появилась полиция, но вокруг царил полнейший хаос, и ничего нельзя было поделать. Служащие станции, которые должны были бы всем руководить, уже сами не стояли на ногах. Люди просто лежали на земле или сидели на корточках. Раздавались крики: где же "скорая помощь"?

Как раз поблизости находилась стройплощадка, и рабочие стали нам помогать. Они останавливали подряд все машины, усаживали туда пострадавших и просили отвезти их в больницу. Если это был микроавтобус, в него сажали сразу несколько человек. Думаю, обычные машины очень помогли в спасении людей около станции Кодэмматё.

Меня усадили в проходившее такси, которое кто-то остановил. Меня устроили впереди, а назад погрузили еще троих, чье состояние было хуже моего.

Однако таксист забеспокоился — он не знал, кто будет платить, а также — куда нас везти. Поэтому он обратился к полицейскому, стоявшему поблизости. Переговорив с кем-то по рации, полицейский сказал: езжайте в больницу Сэйрока. Я подумал, что ближе всего — больница "Мицуи Кинэн", но раз так сказал полицейский, то мы поехали в больницу Сэйрока.

Куда ехать, стало ясно, однако было непонятно, кто будет платить.