Гумор та сатира - Ян Ілліч Таксюр

— Де це ми? — запитав астронавт Петро, і став тикатись своєю синьою пикою в ілюмінатор.

— Та над Україною, — відгукнувся астронавт Микола — істота із зеленою дубляною шкірою і шістьма пальцями на лапах.

— Так засікуть же! — прогарчав Петро.

— Не засікуть, — Микола десь натиснув, і корабель став невидимим.

Астронавти прилетіли з дуже далекої планети, де кожного громадянина звали або Петро, або Микола. Чому так було — невідомо, бо то — загадка Всесвіту.

— А що це за кумпол? — спитав Петро і показав на Верховну Раду.

— Та хто його зна. — Микола увімкнув систему заглибленного бачення.

Система дозволяла проникати в об’єкт максимально глибоко, а все, що бачила, подавала на металевий екран.

З екрану прибульці почули якийсь галас. Група хомо сапієнс, вдягнуті в краватки та костюми, ляпали передніми кінцівками та вигукували «Слава!»

— Що це з ними? — спитав Петро і здивовано підняв синій хоботок.

— Та коаліцію утворили.

— А ну, додай контрасту.

Микола додав. Декілька симпатичних представників людства сильно розтягували передню частину ротової порожнини — широко посміхались.

— Ага, це, значить, коаліціянти. А що кажуть?

Микола підключив переклад, і до позаземного розуму стали доходити слова: «взаємна довіра», «повага», «любов, яка тимчасово згасла, але тепер знов спалахнула яскравим полум’ям».

При цьому деякі коаліціянти стали обійматися передніми кінцівками і притискати ротову порожнину до рильця партнера. Це були поцілунки.

— Зараз, зараз, — пробелькотів Микола, — подивимося, дорогенькі, що там у вас в середині. І він своєю шестипалою лапою поставив заглиблення на крайню позначку.

З екрану повіяло гарячим. Щось пекельне та хиже ніби скреготіло зубами і пихкало вогнем.: «Почекай-но, падло! Я тебе дістану!» — шепотіло у когось всередині. Потім почулося гарчання.

— Вимикай, усе ясно, — звелів синьопикий Петро. — Була і в нас така фігня. Ну, тіпа, коаліція. Пам’ятаєш?

— Хіба таке забудеш, — зітхнув Микола, — Наслідки мали бути жахливими, але партнери по коаліції швидко зжерли одне одного.

— Може і тут так буде, — Петро знову глянув у віконце, — Бо шкода, симпатичне місто.

Він натиснув позначку «зліт». Корабель затремтів і викинув униз струм білого диму…

Депутат Н. почав задихатися. Він смикнувся в кріслі, потім смикнув краватку, і прокинувся.

— Ой, як незручно, — подумав Н. - тільки обрали, і вже захропів посеред сесійної зали. А яка дурня наснилася!

Депутат Н. озирнувся, чи не бачать його товарищі по фракції. А потім гучно зааплодував і закричав: «Слава! Хай живе коаліція! Навіки разом!»

— Зачем вам это, голубчик? — спросил меня доктор Черпаковский, смущенно улыбаясь в рыжеватую бороду. — Ради любопытства смотреть на несчастных людей?

Я сказал, что дело вовсе не в любопытстве. Что я пишу большую статью о влиянии политической ситуации в Украине на душевное здоровье граждан. И доктор Черпаковский, еще раз внимательно глянув на меня сквозь тяжелые стекла очков, сказал:

— Ну, что ж, пойдемте. Покажу вам кое-кого.

Мы пошли по длинному коридору клиники, который вел в особое недавно открытое отделение. Попасть туда стоило немалых усилий. И не то, чтобы отделение было секретным. Просто лечение новых подозрительных недугов всегда окутано тайной.

— Позвольте, мадам! Только одно постановление! — закричал чей-то басистый мужской голос из-за белой двери, и мы с доктором вошли в палату. На кровати сидел человек лет сорока пяти, с большой лысой головой и глазами навыкате. Он говорил кому-то невидимому, глядя перед собой.

— Дорогая моя, не беспокойтесь! Всего одно выступление Ющенко на Совете Европы!

И мужчина с мольбой посмотрел в пустое пространство.

— Та-ак, а ведь нам пора пить таблеточку, — ласково сказал доктор Черпаковский, и показал мне на выход.

— Что с ним? — спросил я в коридоре.

— Маньяк, — грустно выдохнул доктор, — закрывался с женщинами в лифтах и пересказывал им последние указы президента.

— И ничего больше?

— Абсолютно ничего.

— А почему именно с женщинами?

— Не знаю, возможно, страх перед социальными потрясениями, подорожаниями заставлял его подсознательно искать в женщинах материнское начало. Хотелось, как в детстве, спрятаться возле мамы…Осторожно! Осторожно!

Доктор схватил меня за руку и прижал к стене. Я ничего не понял. Лишь заметил, что мимо нас в спортивном костюме, с очаровательной улыбкой и ямочками на щеках проплывает какая-то женщина. На голове у нее возвышалась туго заплетенная толстая коса.

— Давайте подождем, пока она пройдет, — зашептал мне в ухо доктор Черпаковский.

— По-моему, она такая милая, — тоже полушепотом проговорил я.

— Это она сейчас милая. А вы попадитесь ей в темном коридоре. Косу расплетает и начинает душить.

— Но за что?

— Ей всюду видится Янукович.

При слове «Янукович» женщина вздрогнула и медленно обернулась в нашу сторону. Но доктор энергично толкнул меня вперед, в ближайшую дверь.

Мы оказались в узкой палате, где никого не было. Неожиданно из-под кровати послышалось мычание. И оттуда выкатился человек с красным от натуги лицом. Он стал хватать себя за бока, выкрикивать что-то вроде: «А! А! Александр Александрович!», и кататься по полу так, будто его сейчас разорвет.

— Что, Валерочка, очередной парламентский кризис? — сочувственно проговорил доктор Черпаковский и посмотрел на меня. — Пойдемте, нужно позвать сестру.

Признаюсь, я был рад уйти. Вид чужой болезни действовал на меня угнетающе.

— А что с этим беднягой? — спросил я, пока мы шли к столику дежурной сестры.

— Навязчивая идея, — покачал головой доктор, — Ему кажется, что внутри у него парламентская коалиция. И она то распадается, то меняет состав участников. И всё это у него в желудке!

Доктор осёкся и посмотрел в окно. Видно было,