Кобзар (сборник) - Тарас Григорович Шевченко

подожгла, пойдем плясать.

(Поет и медленно пляшет).

«Гой, гой, не беда!

Слезы тоже вода,

Слезы гасят печаль,

А печали мне жаль,

Жаль мне грусти моей,

Жаль подруги моей,

Моей черной тоски».

Моей… моей… Ах нет, не то…

Теперь так весело, светло,

А я как будто на поклонах.

(Поет и пляшет).

«Посеяла лебеду на беду,

А долина калиною поросла;

А у меня, красавицы,

Змии-серьги в ушах.

Через плечи висят,

И шипят, и шипят.

Козак верно любил,

Козак серьги дарил.

Мать в могиле спала,

А я, знай себе, шла.

Шла дорогой большой;

А за мной, все за мной

По четыре, по три

Косари, косари,

Бурьян косят, поют…»

Слепая

Оксано бедная, молися,

Молися богу, ты поешь

Все песни страшные такие!

Оксана

А ты смеяться, мамо, хочешь?

Э, полно, мамо, столько лет

Ты хохотала, я смеялась, —

Поплакать можно одну ночь.

Слепая

Дитя мое, моя ты дочь!

Опомнись, грех тебе, Оксано,

Ты насмеялася.

Оксана

Кто? Я?

Не насмеялася! Смотри,

Смотри, как падают стропила.

Гу!.. гу!.. гу!.. Ха-ха-ха-ха!

Пойдем плясать, его уж нет,

Он не разлучит нас с тобою.

(Поет и пляшет).

«По дороге осока,

А в болоте груши,

Полюбила козака,

Запродала душу.

А козак

Так и сяк,

Не любил,

Задушил,

В сыру землю зарыл.

В темной хате сырой

Спать ложилась со мной

Ведьма черная.

И смеялася,

Обнималася,

Ела, грызла меня,

Подложила огня,

И запела, заплясала,

И скакала, и кричала:

Жар, жар, жар!

Через яр

На пожар.

Все слеталися,

Любовалися

И смеялися:

Хи-хи-хи, тра-ла-ла-ла,

Не осталось ни кола.

Смоляная черту свечка!

Через яр идет овечка.

Не ходи, козак, в дуброву,

Не ходи, Ивашечко,

Торною дорожкою,

Не носи гостинчики

Змии, черной гадине!

Чародейка лютая

Сотрет брови черные,

Выжжет очи карие».

Слепая

Опомнись, дочь моя, Оксано!

Ты все недоброе поешь;

Пойдем в село: здесь страшно стало!

Оксана

Пойдем в село, здесь душно мне,

Я босиком, как на огне,

На розовом снегу танцую.

Пойдем в село, переночуем.

А кто нас пустит ночевать?

Ведь люди, знаешь, нас боятся;

Пойдем мы в лес волков ласкать;

Ведь люди врут, что волки злятся,

Волки нас любят – право, так!

А помнишь, ты мне говорила…

Ах, нет… не то… постой, забыла!

Я все забыла… Мой козак,

Мой кароокий… Я любила,

И он, козак, меня любил,

И темной ночью он ходил

В зеленый сад, где я гуляла.

Ах, как там весело бывало!

Как он, лаская, целовал,

Какие речи он шептал!

Ты так меня не целовала,

Как он, мой милый, дорогой,

Мой ненаглядный, мой сердечный! …

Ты говорила, он не злой;

А он, твой пан, бесчеловечный,

Твой пан-палач его убил

За то, что я его любила,

За то, что он меня любил.

Злодей, в железа заковал.

Об этом я не говорила

С тобою даже. Он пропал…

Пропал без вести, как пропала

Моя девичая краса.

А ты слыхала чудеса?

Он в гайдамаках атаманом

И этот нож мне подарил.

Он приходил…

Слепая

Пойдем скорее!

Веди меня!

Оксана

Куда вести?

В болото, в лес? Постой, постой!

Я поведу тебя в село,

Где все бурьяном поросло,

Где вместо хат кресты, могилы,

Где поселился друг мой милый

В светелке темной и сырой.

Слепая

Пойдем скорее. Бог с тобой!

Перекрестися!

Оксана

Я крестилась,

Я горько плакала, молилась,

Но бог отверг мои кресты,

Мои сердечные молитвы.

Да, он отверг. А помнишь ты?

Нет, ты не помнишь, ты забыла.

А я так помню: ты учила

Меня, малютку, кровь сосать

Да Отче наш еще читать.

Слепая

Оксано, боже мой, молись,

Ты страшно говоришь!

Оксана

Да, да.

Я страшно говорю, так что же!

Ты не боялася сидеть

Осенней ночью у забора

И просидела двадцать лет,

Пойдем опять туда сидеть.

Пойдем же, мамо, будем петь,

Пока народ не пробудился.

И будем петь, как снарядился

Козак с ордою воевать,

И как покинул он дивчину,

И как другую полюбил.

Ведь это весело – покинуть

В чужой далекой стороне

Листок с любистка на огне.

(Поет тихо).

«Плыви, плыви, лодочка, за Дунай;

За Дунаем погуляю, молода,

С козаками-молодцами мертвыми,

С козаками-мертвецами».

Чур меня! Чур меня! Чур меня!

Пойдем скорее. Ах, постой!

Я потеряла башмаки.

А башмаки ведь дорогие,

Да ноги жгли мне, все равно

Мне их не жаль, и босиком

Дойдем до гроба…

(Поет).

«Полетела пташечка

Через поле в гай,

Уронила перышко

На тихий Дунай.

Плыви, плыви, перышко,

Плыви за водой!..»

Я все молчала, все молчала,

А он шептал и целовал.

Сулил намисто с дукачами.

Зачем ты не велела брать?

Ведь им бы можно удавиться.

А знаешь что? Пойдем к реке

Купаться просто, и утонем,

И будем щуками в воде.

И пташкам воля в чистом поле,

И пташкам весело летать,

А мне так весело в неволе

Девичью молодость терять.

Я разве грешница какая?

Отраву, что ли, я варю?

Нет, я не грешница; ты знаешь,

Всему я верила, всему!

Но кто поверил моей вере?

Теперь не то. Летит, летит!

Нет, ты не вылетишь, проклятый,

Я задушу тебя! Держите —

Красный змий! Красный змий!

Он рассыпется… Потом…

Га! га! ги!..»

И, будто мщение живое,

Она, с распущенной косой,

С ножом в руках, крича летела

И с визгом скрылася в огне.

Вдруг крик пронзительный. Вздрогнула

Слепая молча и, крестясь,

«Аминь, аминь, аминь!» – шептала.

И крик сменил протяжный гул,

Стена упала, гул ревел

И смолк в долине безучастной,

Как в глубине души бесстрастной.

Пожар, лютея, пламенел.

Слепая, бедная, стояла

В дыму и пыли снеговой;

Она Оксаны дожидала

И со святыми упокой

Невольно с трепетом шептала.

И не дождалася слепая

Своей Оксаночки; ушла

Из погорелого села,

Псалом любимый напевая:

«Кого, рыдая, призову я

Делить тоску, печаль мою?

В чужом краю кому, тоскуя,

Родную песню пропою?»

[1842, С.-Петербург]

ГАМАЛІЯ

«Ой нема, нема ні вітру, ні хвилі

Із нашої України;

Чи там раду радять, як на турка стати,

Не чуємо на чужині.

Ой повій, повій, вітре, через море

Та з Великого Лугу,

Суши наші сльози, заглуши кайдани

Та розвій нашу тугу.

Ой заграй, заграй, синесеньке море,

Та під тими байдаками,

Що пливуть козаки, тілько мріють шапки