Шельменко-денщик - Квітка-Основ'яненко

и засматривал в щелочку. Пелагея Осиповна изволят прелесть как играть и удивительно припевают: «Взвейся, выше понесися...»,- а предмета моих желаний не видел и не слышал. Это пречудесно! Не понимаю, ей-богу, не понимаю, хотя сейчас убейте меня, не понимаю, зачем они к нам не выходят.

Шельменко (на дереве, кричит). Їдуть, молоді їдуть. Вже з гори з’їжджають.

Шпак (суетясь). Ну, извольте стать в сторону, а мы с тобою, маточка, встретим их сначала, а потом и захохочем, в чем (к гостям) и вас прошу нам подражать. Вот тебе, пан Тпрунькевич, и гуси! Ну, что, Шельменко?

Шельменко. Ось вже близько. Музика, грай!

Музыка играет марш. Шельменко слазит с дерева.

Тепер достануться мені весільні подарунки!

 

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

 

Те же, Скворцов и Присинька в военной шипели, войдя, бросаются к ногам отца и матери, стоящих отдельно от всех напереди.

 

Скворцов и Присинька. Батюшка! матушка! простите нас, благословите нас!..

С Присиньки спадает шинель и фуражка.

Шпак (приготовившийся принять их в свои объятия, остолбенел с распростертыми руками. Едва может говорить) Чт... чт... что... это такое?

Шельменко. Се ж наша молода. Хіба і тепер не пізнали?

Фенна Степановна. Ах, мати божия! Это ж моя Присинька! (Оцепенела с поднятыми руками.)

 

Лопуцьковский нюхал табак и, держа в руке открытую табакерку, так остается надолго.

 

Шельменко. Та вона ж, вона. От тільки від шлюбу.

Фенна Степановна (всплеснув руками). Что мне на свете делать?

Шельменко. Звісно, що роблять на весіллі.

Аграфена Семеновна. У нас в Петербурге в таком случае падают в обморок. Упадите скорее, это будет интересно.

Фенна Степановна. Да нуте к черту с вашими обмороками! Я совсем одурела, голова кружится, себя не помню, а они мне еще обмороки представляют.

Шпак (едва может говорить от досады). Как это сделалось? Г-н капитан, где вы взяли мою дочь?

Скворцов. От вас принял ее, вы нас благословили и не только позволили, но и приказали скорее обвенчаться и приехать сюда.

Фенна Степановна (мужу.) А что это, душечка?

Шпак. А что, маточка?

Фенна Степановна. Что вы это сделали с нашею общею дочерью?

Шельменко. Не що, як з дівки молодицю.

Шпак (все еще не может прийти в себя). Пом... помилуйте меня!.. Я, маточка, благословлял его на женитьбу с дочерью пана Тпрунькевича.

Скворцов. Если бы я решался жениться на ней, я бы не просил вашего благословения! Но вы точно нас благословили, назвали меня сыном, обещали любить меня... (Бросаясь на колени.) Умоляю вас, простите нас и не лишите меня вашей любви!

Присинька (все на коленях). Батенька!.. Я виновата... но я видела согласие ваше и потому только решилась... Маменька, не гневайтесь на меня, благословите нас!

Фенна Степановна (мужу). А что, душечка! Я вам не наудивляюсь, как вы, с вашим умом, а сделали такую глупость; я не сделала бы такого дурачества.

Шпак. Чего, маточка, это все подвел меня этот плут, мошенник, разбойник Шельменко.

Шельменко. Писаніє глаголеть: моя хата скраю, я нічого не знаю.

Шпак. Что же нам делать теперь?

Фенна Степановна. Сами вы, душечка, наварили дива, сами и хлебайте. Только вы с вашим умом можете придумать, что нам делать теперь.

Присинька. Простите, благословите нас!

Скворцов. Вспомните ваше обещание: что бы ни произошло, не гневаться на меня и не удалять от любви вашей.

Фенна Степановна. Так вы, душечка, им и это обещали? Прекрасно!

 

ЯВЛЕНИЕ ПОСЛЕДНЕЕ

 

Те же и Эвжени.

 

Эвжени. Я услышала музыку и же девине,38 что вы исполнили свое желание и возвратилися с успехом. Поздравляю тебя, машер Присинька! Ты наконец замужем. (Обнимает ее.) И вас, мосье ле капитан, я нас же ву фелисит.39

Шпак. Разве вы знали о их намерении, что ли?

Эвжени. Знала, знала и им содействовала.

Фенна Степановна. Прекрасно ж вы поступали, будучи сами незамужняя девица.

Аграфена Семеновна. А как же б иначе? У нас в Петербурге в таком случае без посредника никогда не обходится.

Эвжени. Простите же вашу ма филь, же ву при.40 Она в другой раз этого не сделает. Не будьте неумолимы.

 

Некоторые из гостей подходят к Шпаку и просят его.

 

Опецковский. Впрочем, Кирило Петрович, обращая взор на ход европейской политики, я нахожу, что в рассуждении реставрации право моего любезнейшего племянника на вашу любезнейшую дочь есть равносильное с правом дон Карлоса на трон гиш...

ІІІпак (рассердись). Так не бывать же ни дон Карлосу, ни вашему племяннику моим зятем!.. Уф!.. Ей-богу, вы меня так рассердили, что я чуть не простил капитана, и довели бы до того, что я, будучи Шпак, от деда и отца Шпак, а должен бы равнодушно смотреть, что моя дочь вышла за какого-нибудь Скворцова.

Шельменко. Осміліваємося, ваше високоблагородіє, нижайше доложить, що у того Шпака, що співав під вікнами у темниці гетьмана, та було два сини: один Шпак повів рід Шпаків, от як і ви є, а другий Шпак пішов у москалі і став зватися по-московському Шкварцов; адже усе рівно, що шпак, що шкварець.

Шпак. Поверь тебе только, так ты наговоришь. Я поклялся ни в чем тебе не верить.

Шельменко. Як хочете, а я списав об сім бамагу і завтра вам покажу та й заприсягну, що се іменно так.

Шпак. Впрочем, это правдоподобно. (Жене.) Как вы думаете, маточка: прощать или нет?

Фенна Степановна. Как же бы вы их, душечка, и не простили, когда уже ужин изготовлен для всех гостей! Не собакам же его выкидывать! А откажите теперь, так после, когда-нибудь, все-таки простите, тогда в другой раз придется опять такие же убытки нести. Ну их совсем! Только когда прощаете, то запретите ему, душечка, чтоб он вперед не говорил мне любовных речей,- я их отроду не слыхивала.

Шпак. Не бойся, маточка, не бойся; теперь ему есть кому говорить любовные речи. Ну, Присинька, так и быть, будь счастлива. (Обнимает ее и Скворцова.) Будь нам добрым сыном! Теперь идите к матери и приймите ее благословение. Я рад, что дочь моя не унизила фамилии Шпака и вышла за его же потомка.