Українська література » Класика » Отверженные 2 том - Гюго

Отверженные 2 том - Гюго

Читаємо онлайн Отверженные 2 том - Гюго
мертвого глаза. Глаз потух, но слеза не высохла. Слеза означала, что сын опоздал.

Марнус смотрел на этого человека, которого видел в первый и в последний раз, на его благородное мужест­ве­нное лицо, на его открытые, но ничего не видящие глаза, на его седые волосы, на его сильное тело на котором то тут, то там выступали темные полосы - следы сабельных ударов и звездообразные красные пятна - следы пулевых ранений. Он смотрел на огромный шрам, знак героизма на этом лице, которое бог отметил печатью доброты. Он подумал о том, что человек этот - его отец, что человек этот умер, но остался холоден.


Печаль, овладевшая им, ничем не отличалась от печали, которую он ощутил бы при виде всякого другого покойника.


А между тем горе, щемящее душу горе царило в комнате. В углу горькими слезами обливалась служанка; священник молился, прерывая молитвы рыданиями; доктор утирал глаза; даже труп и тот плакал.


Несмотря на свою скорбь, и доктор, и священник, и служанка молча посматривали на Мариуса, - он был зде­сь чужим. Мариус, не опечаленный смертью отца, испытывал чувство неловкости и не знал, как себя вести. В руках у него была шляпа. Он уронил ее на пол, чтобы подумали, будто скорбь лишила его сил держать ее.


И тут же он почувствовал нечто вроде угрызения совести и презрения к себе за этот поступок. Но был ли он виноват? Ведь он не любил отца!


Полковник не оставил никаких средств. Денег, вырученных от продажи его движимости, едва хватило на похороны. Служанка отдала Мариусу найденный ею клочок бумаги. Он был исписан рукой полковника:


«Моему сыну. Император пожаловал меня бароном на поле битвы под Ватерлоо. Реставрация не признает за мной этого титула, который я оплатил своей кровью, поэтому его примет и будет носить мой сын. Само собой разумеется, что он будет достоин его».


На обороте полковник приписал:


«В этом же сражении под Ватерлоо один сержант спас мне жизнь. Его зовут Тенардье. В последнее время, насколько мне известно, он держал трактир где-то в ок­ре­стностях Парижа, в Шеле или в Монфермейле. Если моему сыну случится встретить Тенардье, пусть он сделает для него все, что может».


Отнюдь не из благоговения к памяти отца, а лишь из сму­тного чувства почтения к смерти, всегда столь вла­с­т­но­го над сердцем человека, Мариус взял и спрятал записку.


Из имущества полковника ничего не сохранилось. Жильнорман распорядился продать старьевщику его шпа­гу и мундир. Соседи разграбили сад и растащили редкие цветы. Остальные растения одичали, заглохли и погибли.


Мариус провел в Верноне двое суток. После похорон он вернулся в Париж и засел за учебники, не вспоминая об отце, словно отец и не жил на свете. Через два дня по­л­ковника похоронили, а через три забыли.


Мариус носил на шляпе креп. Вот и все.






Глава пятая.


Чтобы стать революционером, иногда полезно ходить к обедне



У Мариуса осталась от детства привычка к религии. Как-то в воскресенье, отправившись к обедне в церковь Сен - Сюльпис, он прошел в придел Пресвятой девы, куда ребенком водила его тетка. В тот день он был рассеяннее и мечтательнее, чем обычно; остановившись за колонной, он машинально стал на колени на обитую утрехтским бархатом скамейку с надписью на спинке: «Господин Мабеф, церковный староста». Служба только началась, как вдруг незнакомый старик со словами: «Это мое место, сударь» - подошел к Мариусу.


Мариус поспешил подняться, и старик занял свою скамейку.


По окончании обедни Мариус в раздумье остановился в нескольких шагах от скамейки. Старик снова приблизился к нему.


- Извините, сударь, я уже побеспокоил вас и вот беспокою опять, - сказал он. - Но вы, по всей вероятности, сочли меня нехорошим человеком. Мне нужно объясниться с вами.


- Это совершенно излишне, сударь, - ответил Мариус.


- Нет, нет, - возразил старик, - я не хочу, чтобы вы плохо обо мне думали. Видите ли, я очень дорожу этим местом. Отсюда и обедня кажется мне лучше. Вы спросите, почему? Извольте, я вам расскажу. На этом самом месте в течение десяти лет я наблюдал одного благородного, но несчастного отца, который, будучи по семейным обстоятельствам лишен иной возможности и иного способа видеть свое дитя, исправно приходил сюда раз в два-три месяца. Он приходил, когда, как ему было известно, сына приводили к обедне. Ребенок и не подозревал, что здесь его отец. Возможно, он, глупенький, и не знал, что у него есть отец. А отец прятался за колонну, чтобы его не видели. Он смотрел на свое дитя и плакал. Он обожал малютку, бедняга! Мне это было ясно. Это место стало для меня как бы священным, и у меня вошло в привычку сидеть именно здесь во время обедни. Я предпочитаю мою скамью скамьям причта, а занимать их мог бы по праву как церковный староста. Я даже знал немного этого несчастного человека. У него был тесть, богатая тетка - словом, какая-то родня, грозившая лиши­ть ребенка наследства, если отец будет видеться с ним. Он принес себя в жертву ради того, чтобы сын стал впоследствии богат и счастлив. Его разлучили с ним из-за политических убеждений. Разумеется, я уважаю политические убеждения, но есть люди, не знающие ни в чем меры. Господи помилуй! Ведь нельзя же считать человека чудовищем только потому, что он дрался под Ватерлоо! За это не разлучают ребенка с отцом. При Бонапарте он дослужился до полковника. А теперь как будто уже и умер. Он жил в Верноне, - там у меня брат свяще­нник, - звали его не то Понмари… не то Монперси… у него был, как сейчас вижу, огромный шрам от удара саблей.


- Понмерси? - произнес Мариус, бледнея.


- Да, да. Понмерси. А разве вы его знали?


- Это мой отец, сударь, - ответил Мариус.


Престарелый церковный староста всплеснул руками.


- Так вы тот мальчик! - воскликнул он. - Да, конечно, ведь теперь он должен быть уже взрослым мужчиной. Ну, бедное мое дитя, вы можете смело сказать, что у вас был горячо любящий отец!


Мариус взял старика под руку и проводил до дома. На следующий день он сказал Жильнорману:


- Мы с друзьями собираемся на охоту. Можно мне съе­здить на три дня?


- Хоть на четыре! - ответил дед. - Поезжай, развлекись.


И, подмигнув, шепнул дочери:


- Какая-нибудь интрижка!






Глава шестая.


К чему может привести встреча с церковным старостой



Куда ездил Мариус, станет ясно дальше.


Мариус отсутствовал три дня; по возвращении в Париж он отправился в библиотеку юридического факу­льтета и потребовал комплект Монитера.

Відгуки про книгу Отверженные 2 том - Гюго (0)
Ваше ім'я:
Ваш E-Mail: