Українська література » Класика » Отверженные 2 том - Гюго

Отверженные 2 том - Гюго

Читаємо онлайн Отверженные 2 том - Гюго
друга. Большинство повстанцев поднялось во второй этаж и в чердачные помещения, оттуда они могли из окон обстреливать осаждающих. Самые решительные, в том числе Анжольрас, Курфейрак, Жан Прувер и Комбефер, отошли к домам, поднимавшимся за кабачком, и гордо стали лицом к лицу с солдатами и гвардейцами, занявшими гребень баррикады.

Все это было сделано неторопливо, с той особенной грозной серьезностью, которая предшествует рукопашной схватке. Противники целились друг в друга на таком близком расстоянии, что могли переговариваться. Достаточно было одной искры, - чтобы вспыхнуло пламя. Офицер, в металлическом нагруднике и густых эполетах, взмахнул шпагой и крикнул:


- Сдавайтесь!


- Огонь! - ответил Анжольрас.


Оба залпа раздались одновременно, и все исчезло в дыму.


Дым был едкий и удушливый, и в нем, слабо и глухо стеная, ползли раненые и умирающие.


Когда дым рассеялся, стало видно, как поредели ряды противников по обе стороны баррикады, но, оставаясь на своих местах, они молча заряжали ружья.


Внезапно послышался громовой голос:


- Прочь, или я взорву баррикаду!


Все обернулись в ту сторону, откуда раздавался голос.


Мариус, войдя в нижнюю залу, взял бочонок с порохом, затем, воспользовавшись дымом и мглой, застилавшими все огражденное пространство, проскользнул вдоль баррикады до той каменной клетки, где был укреплен факел. Вырвать факел, поставить на его место бочонок с порохом, подтолкнуть под него кучу булыжника, причем дно бочонка с какой-то страшной податливостью тотчас же продавилось, - все это отняло у Мариуса столько времени, сколько требуется для того, чтобы наклониться и снова выпрямиться. И теперь все - национальные гвардейцы, гвардейцы муниципальные, офицеры, солдаты, столпившиеся на другом конце баррикады, остолбенев от ужаса, смотрели, как он, встав на булыжники с факелом в руке, гордый, одушевленный роковым своим решением, наклонял пламя факела к этой страшной груде, где виднелся разбитый бочонок с порохом.


- Убирайтесь прочь, или я взорву баррикаду! - грозно воскликнул он.


Мариус, заступивший на этой баррикаде место восьмидесятилетнего старца, казался видением юной революции после призрака старой.


- Взорвешь баррикаду? - крикнул сержант. - Значит, и себя вместе с ней!


- И себя вместе с ней! - ответил Мариус.


И приблизил факел к бочонку с порохом.


Но на баррикаде уже никого не было. Нападавшие, бросив своих убитых и раненых, отхлынули к другому концу улицы и снова исчезли в ночи. Это было паническое бегство.


Баррикада была освобождена.






Глава пятая.


Конец стихам Жана Прувера



Все окружили Мариуса. Курфейрак бросился ему на шею.


- Ты здесь?


- Какое счастье! - воскликнул Комбефер.


- Ты пришел кстати! - заметил Боссюэ.


- Без тебя меня бы уже не было на свете! - вставил Курфейрак.


- Без вас меня бы ухлопали! - прибавил Гаврош.


- Кто тут начальник? - спросил Мариус.


- Ты, - ответил Анжольрас.


Весь этот день мозг Мариуса был подобен пылающему горнилу, теперь же его мысли превратились в вихрь. Ему казалось, что этот вихрь, заключенный в нем самом, бушует вокруг и уносит его с собой. Ему представлялось, что он уже отдалился от жизни на бесконечное расстояние. Два светлых месяца радости и любви, внезапно оборвавшиеся у этой ужасной пропасти, потерянная для него Козетта, баррикада, Мабеф, умерший за Республику, он сам во главе повстанцев - все это казалось ему чудовищным кошмаром. Он должен был напрячь весь свой разум и память, чтобы все происходившее вокруг стало для него действительностью. Мариус слишком мало жил, он еще не постиг, что нет ничего неотвратимее, чем невозможное, и что нужно всегда предвидеть непредвиденное. Словно непонятная для зрителя пьеса, пред ним развертывалась драма его собственной жизни.


В тумане, заволакивавшем его мысль, он не узнал привязанного к столбу Жавера, который не повернул головы во время штурма баррикады и смотрел на разгоравшееся вокруг него восстание с покорностью жертвы и величием судьи. Мариус даже не заметил его.


Между тем нападавшие больше не появлялись; слышно было, как они топчутся и копошатся в конце улицы, однако они не отваживались снова обрушиться на неприступный редут, быть может, ожидая приказа, быть может, подкрепления. Повстанцы выставили часовых; студенты медицинского факультета перевязывали раненых.


Из кабачка выставили все столы, за исключением двух, оставленных для корпии и патронов, и стола, на котором лежал папаша Мабеф; вынесенные столы добавили к баррикаде, а в нижней зале заменили их тюфяками вдовы Гюшлу и служанок. На тюфяки положили раненых, что касается трех бедных созданий, живших в «Коринфе», то никто не знал, что с ними сталось. Потом их нашли в погребе.


Горестное событие омрачило радость освобождения баррикады.


Когда сделали перекличку, одного из повстанцев не оказалось. И кого же? Одного из самых любимых, самых мужественных - Жана Прувера. Поискали среди раненых - его не было. Поискали среди убитых - его не было. Очевидно, он попал в плен.


Комбефер сказал Анжольрасу:


- Они взяли в плен нашего друга; зато у нас их агент. Тебе очень нужна смерть этого сыщика?


- Да, - ответил Анжольрас, - но меньше, чем жизнь Жана Прувера.


Все это происходило в нижней зале возле столба Жавера.


- Отлично, - произнес Комбефер, - я привяжу носовой платок к моей трости и пойду в качестве парламентера предложить им обмен пленными.


- Слушай? - положив руку на плечо Комбефера, сказал Анжольрас.


В конце улицы раздалось многозначительное бряцание оружия.


Послышался звонкий голос:


- Да здравствует Франция! Да здравствует будущее!


То был голос Прувера.


Мелькнула молния, и грянул залп.


Снова наступила тишина.


- Они его убили! - воскликнул Комбефер.


Анжольрас взглянул на Жавера и сказал:


- Твои же друзья тебя расстреляли.






Глава шестая.


Томительная смерть после томительной жизни



Особенность войны этого рода в том, что баррикады почти всегда атакуются в лоб и нападающие, как правило, воздерживаются от обхода, быть может, опасаясь засады или боясь углубляться далеко в извилистые улицы. Вот почему все внимание повстанцев было направлено на большую баррикаду, которая была в большей степени под угрозой и где неминуемо должна была снова начаться схватка. Мариус все же подумал о маленькой баррикаде и пошел туда! Она была пустынна и охранялась только плошкой, мигавшей среди булыжников. Впрочем, на улице Мондетур и на перекрестках Малой Бродяжной и Лебяжьей было совершенно спокойно.


Когда Мариус, произведя осмотр, возвращался обратно, он услышал, как в темноте кто-то тихо окликнул его:


- Господин Мариус!


Он вздрогнул, узнав голос, окликнувший его два часа назад сквозь решетку на улице Плюме.


Но теперь этот голос казался лишь вздохом.


Он оглянулся и никого не заметил.


Мариус решил, что ослышался, что у него разыгралось воображение от тех необыкновенных событий, которые совершались вокруг. И он сделал еще шаг, намереваясь выйти из того закоулка, где находилась баррикада.

Відгуки про книгу Отверженные 2 том - Гюго (0)
Ваше ім'я:
Ваш E-Mail: