Українська література » Класика » Отверженные 2 том - Гюго

Отверженные 2 том - Гюго

Читаємо онлайн Отверженные 2 том - Гюго
каким-то особым изяществом приминал тыльной стороной руки свое кружевное жабо. В бога он почти не верил.





Глава седьмая.


Правило: принимай у себя только по вечерам



Вот каков был Лука-Разумник Жильнорман. Он сохранил волосы, - они у него были не седые, а с проседью, - и всегда носил одну и ту же прическу «собачьи уши». В общем, даже при всех своих слабостях, это была личность весьма почтенная.


Все в нем носило печать XVIII века, фривольного и величавого.


В первые годы Реставрации Жильнорман, тогда еще молодой, - в 1814 году ему исполнилось только семьдесят четыре года, - жил в Сен-Жерменском предместье, на улице Сервандони, близ церкви Сен-Сюльпис. Он пе­ре­ехал на покой в Маре много времени спустя, после то­го как ему стукнуло восемьдесят лет.


Но и покинув свет, он продолжал придерживаться пре­жних своих привычек. Главная из них, которую он никогда не нарушал, состояла в том, чтобы держать днем свою дверь на замке и никого ни под каким видом не принимать у себя раньше вечера. В пять часов он обедал, и только тут двери его дома отворялись. Так было модно в его время, и он не желал отступать от этого обычая. «День вульгарен, - говаривал он, - и ничего, кроме за­крытых ставен, не заслуживает. У светских людей ум загорается вместе с звездами в небесах». И он накрепко запирался ото всех, будь то сам король. В этом сказывалась старинная изысканность его века.






Глава восьмая.


Две, но не пара



Мы уже упоминали о двух дочерях Жильнормана. Ме­жду ними было десять лет разницы. В юности они очень мало походили друг на друга и характером и лицом; про них никак нельзя было сказать, что это сестры. Младшую - девушку чудесной души - влекло ко всему светлому. Она любила цветы, поэзию, музыку; уносясь мыслями в лучезарные края, восторженная, невинная, с ранних детских лет, как нареченная невеста, ожидала она героя, смутный образ которого витал пред нею. У старшей также была своя мечта. В голубой дали ей мерещился поставщик, какой-нибудь добродушный, очень бо­гатый толстяк, снабжавший провиантом армию, муж восхитительно глупый, человек - миллион или хотя бы префект; приемы в префектуре, швейцар с цепью на шее в прихожей, торжественные балы, речи в мэрии, она - «су­пруга г-на префекта» - все это вихрем носилось в ее воображении. Итак, каждая из сестер предавалась в юно­сти своим девичьим грезам. У обеих были крылья, но у одной - ангела, а у другой - гусыни.


Однако ни одно желание на этом свете полностью не осуществляется. Нынче рай на земле невозможен. Мла­дшая вышла замуж за героя своих мечтаний, но вскоре умерла. Старшая замуж не вышла.


К моменту ее появления в нашей повести она была уже старой девой, закоренелой недотрогой, удивительно остроносой и тупоголовой. Характерная подробность: вне узкого семейного круга никто не знал ее имени. Все звали ее «мадмуазель Жильнорман-старшая».


По части чопорности мадмуазель Жильнорман-старшая могла бы дать несколько очков вперед любой английской мисс. Ее стыдливость не знала пределов. Над ее жизнью тяготело страшное воспоминание: однажды мужчина увидел ее подвязку.


С годами эта неукротимая стыдливость усилилась. М-ль Жильнорман все казалось, что ее шемизетка недостаточно непроницаема для взоров и недостаточно высоко закрывает шею Она усеивала бесконечным количеством застежек и булавок такие места своего туалета, куда никто и не помышлял глядеть. Таковы все недотроги: чем меньше их твердыне угрожает опасность, тем большую они проявляют бдительность.


Однако пусть объяснит, кто может, тайны престарелой невинности: она охотно позволяла целовать себя своему внучатному племяннику, поручику уланского полка Теодюлю.


И все же, несмотря на особую благосклонность к улану, этикетка «недотроги», которую мы на нее повесили, не­обыкновенно подходила к ней. М - ль Жильнорман представляла собою какое-то сумеречное существо. Бы­ть недотрогой - полудобродетель, полупорок.


Неприступность недотроги соединялась у нее с ханжеством - сочетание очень удачное. Она состояла членом Общества Пресвятой девы, надевала иногда в праздник белое покрывало, бормотала себе под нос какие-то особые молитвы, почитала «святую кровь», поклонялась «свя­тому сердцу Иисусову», проводила целые часы пе­ред алтарем в стиле иезуитского рококо, в молельне, закрытой для простых верующих, предаваясь созерцанию и возносясь душою ввысь к мраморным облачкам, плывшим меж длинных деревянных лучей, покрытых позолотой.


У нее была приятельница по молельне, такая же старая дева, как она сама, - м-ль Вобуа, круглая дура; сравнивая себя с ней, м-ль Жильнорман не без удовольствия отмечала, что она сама - первейшая умница. Кроме всяких Agnus dei и Ave Maria и разных способов варки варенья, м-ль Вобуа решительно ни о чем не имела понятия. Являясь в своем роде феноменом, она блистала глупостью, как горностай - белизной, только без единого пятнышка.


Надо сказать, что, состарившись, м - ль Жильнорман скорее выиграла, нежели проиграла. Это судьба всех пассивных натур. Она никогда не была злой, что можно условно считать добротою, а годы сглаживают углы, и вот со временем она мало-помалу смягчилась. Ее томила какая-то смутная печаль, причины которой она не знала. Все ее существо являло признаки оцепенения уже кончившейся жизни, хотя в действительности ее жизнь еще и не начиналась.


Она вела хозяйство отца. Дочь занимала подле г-на Жильнормана такое же место, какое занимала подле его преосвященства отца Бьенвеню его сестра. Семьи, состоящие из старика и старой девы, отнюдь не редкость и всегда являют трогательное зрелище двух слабых созданий, пытающихся найти опору друг в друге.


Кроме старой девы и старика, в доме был еще ребенок, маленький мальчик, всегда трепещущий и безмолвный в присутствии г-на Жильнормана. Г-н Жильнорман говорил с ним строго, а иногда замахивался тростью: «Пожалуйте сюда, сударь! Подойди поближе, бездельник, сорванец! Ну, отвечай же, негодный! Да стой так, чтоб я тебя видел, шельмец!» и т. д. и т. д. Он обожал его.


Это был его внук. Мы еще встретимся с этим ребенком.






Книга третья


Дед и внук





Глава первая.


Старинный салон



Когда Жильнорман жил на улице Сервандони, он был частым гостем самых избранных аристократических салонов. Несмотря на его буржуазное происхождение, Жи­льнормана принимали всюду. А поскольку он был вд­во­йне умен, во-первых, своим собственным умом, а во-вторых - умом, который ему приписывали, общества его даже искали, а его самого окружали почетом. Но он бывал только там, где мог задавать тон. Есть люди, готовые любой ценой добиваться влияния, желающие во что бы то ни стало возбуждать к себе интерес; если им не удается играть роль

Відгуки про книгу Отверженные 2 том - Гюго (0)
Ваше ім'я:
Ваш E-Mail: