Мой любимый директор - Діана Римар

- А ну пойдем, - хватаю ее за локоть.

Как под конвоем веду в свой кабинет.

- Присаживайся, - указываю взглядом на диван у дальней стены.

Она проходит, садится, смотрит на меня своими волшебными лазурными глазищами и лепечет, силясь справиться с дрожью в голосе:

- Вячеслав Игоревич, извините, что так некрасиво вышло.

Честно и откровенно мне плевать на отвратительную сцену, разыгравшуюся в холле.

Сейчас меня волнует лишь Катя и ее самочувствие.

Беру стул, переворачиваю его спинкой к Кате и сажусь на него, широко расставив ноги, упираю локти в спинку.

- Отчего ты собралась реветь, объясни по-человечески?

Она всхлипывает, прячет взгляд и говорит:

- Это очень личное, простите…

Я уже и без того понял, что там какая-то душевная драма, узнать бы, какая.

- Катя, личное тогда может оставаться личным, когда не влияет на общественное, - говорю со вздохом. - Я хочу понять, что у тебя стряслось. Может, тебе помощь какая нужна, а?

На последний вопрос она горько усмехается и говорит:

- Он вещи мои собрался сжечь…

- Какие вещи? – не понимаю.

- Все! – говорит она с надрывом. – Мы жили вместе, он – мой жених, точнее был им, пока три дня назад не изменил мне с подружкой…

Пока она это говорит, мой лоб хмурится все больше и больше.

М-да, девушка-то, оказывается, с багажом. И я сейчас не про вещи, о которых она переживает. Я про моральный багаж.

Впрочем, у меня в анамнезе имеется такой же. Так что я без претензий по этому поводу.

- А при чем тут твои вещи? – спрашиваю угрюмо.

И тут Катерина начинает свою печальную повесть о том, как ушла от своего жениха с одной сумкой. Как потом пыталась вернуть свое имущество, нарвалась на шантаж. Все-таки правильно я про себя окрестил его приматом. Примат и есть!

Чем дольше слушаю, тем сильнее меня коробит от того, как вообще можно так поступать с девчонкой.

Если уж она к тебе переехала, согласилась замуж, значит, доверилась. Правильно я мыслю? Как можно подобным мерзким способом топтать ту, которая тебе доверилась? Это каким человеком надо быть?

- Катенька, успокойся, - прошу ее ласково. – Ничего он не сделает, это все дешевые понты. Получишь ты свои вещи.

- Вы его не знаете! – она и не думает успокаиваться.

- Я не знаю? – усмехаюсь. – У него на лбу написано, что он из себя представляет. Адрес его какой?

Катя с удивленным видом называет мне улицу и номер дома, квартиры.

А потом она будто спохватывается:

- Но вы же к нему не пойдете, да? Он… Он в последние дни какой-то полнейший неадекват. Вы же видели. Не надо вам больше в ним встречаться. Обещайте, что не пойдете!

- Конечно, не пойду, - качаю головой. – Делать мне больше нечего, как с этим придурком общаться.

Катя кивает с видимым облегчением.

Улыбаюсь ей.

Я и вправду не пойду.

Я поеду. И не один. Но малышке Катерине о моих планах знать совершенно необязательно.

- Ты не переживай, - смотрю на нее успокаивающим взглядом. - Ничего он с твоими вещами не сделает. Иди умойся и спокойно работай, все решится, я тебе обещаю.

Она еще раз шумно всхлипывает, кивает. Идет к двери моего кабинета не очень уверенной походкой.

У самого выхода спрашивает:

- Вы со всеми такой добрый?

- Конечно, - киваю уверенно.

Разумеется, я всегда очень добрый. Доброта, считай, мое второе я.

Пацифист до мозга костей.

Я вообще за мир во всем мире….

И скоро как следует продемонстрирую свою добрую натуру одному примату по имени Антон. Он будет прямо-таки ошарашен моим человеколюбием и душевностью.

Глава 16. На негнущихся ногах…

Катерина

Я выхожу из кабинета директора на негнущихся ногах.

До сих пор не могу прийти в себя от всего, что случилось.

Припираться с Антоном мне не впервой, хотя в этот раз он перешел все границы. Вел себя как законченный дебил. Но все-таки значительно больше меня напугало, что вся эта грязь выплеснулась не где-нибудь, а на моем новом рабочем месте.

Я чуть сердечный приступ не получила, когда шеф застукал меня за прятками под столом. Думала, отчитает при всех и уволит нафиг за то, что отсиживаюсь под стойкой, пока оборону держала моя напарница, Настя.

Любой нормальный человек на месте шефа подумал бы, что от меня одни проблемы! Вот любой! А кому нужен сотрудник с проблемами? Да никому.

Я была практически уверена, что он меня уволит, когда так настойчиво сопроводил в свой кабинет.

Но мало того, что не уволил, еще и попытался успокоить, повел себя по-человечески, расспросил, что случилось.

Не знаю, почему, но мне стало в разы легче после того, как выговорилась.

Странный он, этот Вячеслав Игоревич.

Вроде бы строгий, даже опасный, если судить по тому, как себя вел в присутствии Антона. И в то же время в его кабинете я почувствовала, что он к тому же чуткий, не лишенный сострадания.

В этом мужчине много чего намешано.

Жаль, понять его мотивы мне сложно. Да и надо ли? Не уволил, и спасибо.

Забегаю на секундочку в местное кафе, беру себе сладкий капучино, чтобы хоть немного скрасить этот день. Возвращаюсь на свое рабочее место.

Отхлебываю сладкий кофе, силясь прийти в себя. Понемногу успокаиваюсь.

А через пятнадцать минут вижу, как шеф спешит на выход.

- До свидания, Катерина, Настя, - кивает он нам и исчезает.

Киваю ему в ответ.

Рабочий день идет своим чередом, выдаю посетителям несколько ключей, отвечаю на звонки клиентов по стационарному телефону.

И черт меня дергает, наконец, включить собственный телефон.

Он тут же пиликает сообщениями от Антона:

«Ну ты и шкура! Тварь гулящая! Только из-под меня выползла и давай крутить хвостом…»

Замираю, перечитывая текст.

И я еще недавно думала, что он перешел все границы? Нет, это он сейчас их переехал на бронепоезде!

Стою красная, дышу через раз. Буквально обалдеваю от наглости.

Значит, я постояла рядом с директором и сразу стала гулящей тварью. А он практически изменил мне с моей же подругой и все типа ок?

Меня аж трясет мелкой дрожью от подобной наглости.

Очень хочу снова отключить телефон, но не успеваю это сделать.

Антон решает добить меня своим идиотизмом: «Всем родственникам расскажу, какая ты давалка! Охренеешь от коммов в своем блоге, сто ботов